— Понятно, — пробормотал Александр, — спасибо. Напишу — покажу.
Разговор с Елисеичем не удовлетворил Александра. «Обобщать!» Это он и так знает. А как обобщать? Впрочем, впереди еще есть время. Вот бы с Люсей посоветоваться. До чего не вовремя эта дурацкая ссора (как будто когда-нибудь ссора бывает вовремя)! Нет, вечером он пойдет к Люсе, дело решенное.
Александр даже повеселел. Главное — принять решение. Он пошел в другую комнату — всего их было три. Здесь редакционный остряк — заведующий массовым отделом Юрка Соловьев — рассказывал очередной анекдот. Слышался смех.
Потом перешли на обсуждение последних спортивных известий: футбольных сюрпризов, хоккейных прогнозов... Александр любил эту редакционную атмосферу. Когда-то, когда он кончал школу, перед ним, как и перед всеми из его класса, встал вопрос: куда идти? Для многих это было делом давно решенным. А вот он колебался: литературный, киноинститут, исторический?.. А может быть, физкультурный — Александр еще в школе имел полдюжины разрядов по разным видам спорта... Но однажды в школу приехал известный журналист-международник. Два часа слушали его затаив дыхание. Он рассказывал о своих путешествиях. И где только он не побывал! Объехал Америку, десятки раз был в Европе, в Африке, пересек океаны и моря, месяц жил в Австралии...
А какие довелось ему замечательные памятники посмотреть, с какими интересными людьми сталкиваться: президентами, писателями, музыкантами, учеными!
Александр дал тогда себе слово, что станет журналистом. Сколько романтического в этой профессии, сколько увлекательного!
Но когда он поступил на факультет, начал слушать лекции, бывать на практике, то понял, что привлекательность избранной профессии не в дальних странах и президентах. Она крылась прежде всего в общении с людьми самыми разными, самыми интересными — прежде всего с людьми своей страны. Порой, когда он думал об этом, у Александра дух захватывало при одной мысли о колоссальной ответственности журналиста. Ведь написанное им прочтет вся страна, вся — от Москвы до Курил! Да не только прочтет, но и поверит — у нас привыкли верить печатному слову.
И когда он непосредственно столкнулся с журналистским миром, «кухней», как называли это сами журналисты, когда он пришел на практику в журнал, он сначала с благоговением смотрел на всех этих людей, фамилии которых не раз встречал на страницах спортивных изданий.
Потом попривык, многих иллюзий лишился, ко многому почувствовал новое уважение. Сам написал очерк и, когда впервые увидел свою фамилию, напечатанную на журнальной странице, целый день ходил как пьяный. И навсегда полюбил эту редакционную сутолоку, толкотню, кажущийся беспорядок, эту атмосферу, когда все, и удача и неудача, общее, полюбил бесконечные правки и переделки, пахнущие свежей краской «сигналы», весь этот жаргон: «болванки», «шапки», «собаки»...
Свою будущую профессию он полюбил не меньше, чем спорт.
А это казалось просто невозможным...
Невозможным, потому что в спорт, как он сам выражался, он вложил «не только тело, но и душу».
Еще в школе Александр увлекался плаванием, футболом, волейболом, бегал кроссы, катался на коньках, ходил на лыжах. Он был крепким пареньком, смелым, решительным. Спорт давался ему легко.
Потом определилось «главное направление»: в последних классах и в институте занялся штангой, вольной борьбой, наконец борьбой самбо. Успехи его в этом последнем виде спорта были велики: чемпион города среди юношей, первый разряд, пятое место на первенстве Москвы, третье, наконец мастер спорта. Когда стали готовить небольшую группу самбистов к соревнованиям по дзю-до, его тоже включили в эту команду. Новым видом спорта он овладевал быстро.
Александр вряд ли сам мог объяснить относительную легкость своих спортивных успехов. Если спросить его об этом, он, наверное, произнес бы обычные слова: постоянный труд, упорство, работа...
Но Иван Васильевич Ростовский, заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер СССР, отлично знал, в чем сильная сторона его воспитанника.