Нет горче поражения, чем в двух шагах от победы!
Люся чуть не плакала: каково ему сейчас там, рядом с этим подлецом, который лицемерным жестом протягивает Александру свой жетон. О! Виктор хорошо знает, что этот жетон останется у него, останется вместе с чемпионским званием, которое в действительности принадлежит Александру.
Подлец! Даже здесь ему повезло, даже здесь на него сработал случай!
Бедная Люся, она плохо разбиралась в самбо! Знай о Викторе то, что знала она, любой из судей и самбистов, присутствовавших в зале, он сразу понял бы истинную подоплеку этого драматического «случая».
Но Виктора Орлова все знали как честного и безупречного спортсмена. Конечно, в этой схватке он допустил не очень красивый поступок, неожиданно напав на Александра. Ну да ведь один раз... Зато как он переживает сейчас, как благородно держится по отношению к Александру...
— В общем, конечно, обидно, — задумчиво говорил Александр, пока они медленно шли к его дому. — Будь моим противником не Виктор, а какой-нибудь перворазрядник, я был бы внимательней. Но уж Виктор-то... Никогда не думал, что он так сорвется. Видно, здорово я его замотал...
— Алик, — Люся подыскивала слова, — ну ты... не надо... все равно теперь не поможешь... Чего зря огорчаться... А, Алик?
— Конечно, Люська, конечно. — Он усмехнулся. — Слезами, говорят, горю не поможешь. Теперь будем трудиться дальше. Теперь у меня до победы не минута, а год, триста шестьдесят пять дней. На следующем первенстве постараюсь взять реванш.
— Возьмешь, Алик, я не сомневаюсь, — Люся вновь обрела спокойствие и решительность. Теперь она говорила уверенно. — Ты знаешь, я почему-то совершенно убеждена в том, что на будущий год ты выиграешь. Ты ведь и сегодня был на голову сильней всех своих противников, в том числе и Виктора...
— Ну, на голову не на голову...
— Нет, именно на голову! — горячо повторила Люся. — Это же факт! Я вот слушала, что говорили на трибунах. Все же там народ разбирается. Они все как один уже после первого твоего приема были уверены в твоей победе!
— Прямо так и говорили? — спросил Александр с улыбкой.
— Вот, представь себе, прямо так и говорили. А один сказал: «Сам виноват. В последнюю минуту с таким противником нужно быть внимательным. Один раз пытался смухлевать — мог и второй». Седой такой, пожилой мужчина, со значком заслуженного мастера.
Александр стал серьезным.
— Так и сказал?
— Так и сказал, — подтвердила Люся.
Он задумался. Нет. Этого не может быть! Не может быть, чтобы Виктор сделал это нарочно! Чтоб так поступить, надо быть не человеком — чудовищем каким-то! Да еще чтоб никто не заметил. Для этого надо специально тренироваться. Что он кэтчист, что ли? Нет, ерунда. Он, конечно, дешевый парень, хвастун. Он мог использовать любую возможность, чтобы выдвинуться, чтобы о нем говорили. Но это уж слишком. Этого бы он делать не стал. Другое дело, что нужно было больше следить за собой, лучше отрабатывать прием. Тем более Виктору, мастеру, претендовавшему на первое место. Ну так ведь он и сам понял это, извинялся. А нарочно? Нет. Это ерунда!
— Ты не забудь сходить к врачу, Алик, — Люся говорила деловито, — надо провериться. А то еще будешь ходить со свороченной челюстью. Зачем ты мне такой нужен! Нет, серьезно. Проверься и позвони Завьялову. Он небось беспокоится. Надо, чтобы вы с ним как следует проанализировали эту схватку. Кстати, и Лузгину позвони. Он же ждет твоих «Заметок участника». Конечно, проиграть — радости мало, но все же главное-то — журнал.
Люся все дальше отвлекала Александра от грустных мыслей, без конца выискивая новые темы разговора: журнал, ее собственные тренировки, институт, экзамены, планы на лето...
Когда они подошли к его дому, Александр совсем успокоился.
Действительно! Что, в конце концов, на этом первенстве свет клином сошелся, что ли? Не будет разве других соревнований? Слава богу, он ведь не собирается заканчивать своих спортивных выступлений. У него еще все впереди, он еще только в начале пути. На этом пути его ждут, наверное, не только неудачи. Станет он еще и чемпионом города, и страны. Да, да, станет. Это одно из его самых страстных желаний, его мечта, да просто его долг, наконец! Он обязан добиться этого. И добьется!