— А ты почему вообще еще здесь? — осведомился сын Грозы.
— И это вместо «дорогой друг, я так рад тебя видеть»? — укоризненно прострекотал Кошмар.
— Рад-то я рад, — проворчал Сумрак, — только ведь ты драгоценное время упускаешь. Думаешь, Смальта тебя будет ждать?
— Подождет, что теперь, — хмыкнул напарник в ответ. — Она мне, конечно, очень нравится, но, все-таки, самок много, а брат у меня всего один.
— Тогда рассказывай. Все по порядку, — потребовал охотник.
— А ты тогда ложись обратно, — парировал проводник и попытался силком вернуть товарища в горизонтальное положение, пока не пришла Тучка и не выпроводила посетителя как «нарушителя спокойствия пациента». Тот негодующе рявкнул и попытался оттолкнуть обнаглевшего «братца», мало того, что бывшего сейчас несправедливо сильнее, так еще и воняющего так, что хотелось просто в глотку ему вцепиться… Сумрак и впрямь чуть не вцепился, когда его взгляд случайно упал на гриву младшего сородича.
— Тебе… Дали Старшего Кровавого??? — не веря собственным глазам (особенно, одному из своих глаз), прохрипел охотник. Кошмар, воспользовавшись замешательством, все-таки опрокинул товарища на спину и с торжествующим видом зарокотал.
— Представь себе, — признался он, выпрямляясь и откровенно красуясь новыми кольцами. — Я сам до сих пор в шоке. И одновременно думаю: хорош получается Старший всего с шестнадцатью трофеями на стене… Как, скажи, теперь наверстывать? А то ж, узнает кто — засмеют… Но таково было решение Вожака, и Совет не высказался против, когда узнал об особенностях нашей операции. Так что…
— Рад за тебя, друг, — как-то без энтузиазма проворчал сын Грозы. На самом деле его в данный момент разрывали смешанные чувства. Если бы не вклад Кошмарика, Охота на «Острове» провалилась бы, не успев толком начаться, а сам Сумрак неминуемо бы погиб на коварной станции. С какой стороны ни взгляни, но напарник сделал для него столько… Столько… И, тем не менее, вот он, Кошмар, стоит невредимый, не проливший ни одной капли крови, а ранг получил тот же, что охотнику полагался… И еще даже раньше.
— Давай, выздоравливай быстрее, — будто бы не заметив перемены настроения напарника, продолжал сын Броска, — Гнев спрашивал о тебе, наверняка, тоже не поскупится. Я краем уха слышал, что он говорил с кем-то из Совета о новом челноке…
— У меня и старый неплохо летает, — буркнул Сумрак.
— Ты, давай, еще скажи, что у тебя и прежний ранг не так плох, — Кошмар ляпнул это совершенно без злого умысла, но сомкнувшаяся мгновением позже на его горле пятерня вновь вскинувшегося сына Грозы красноречивее любых слов дала понять, что он сказал что-то лишнее.
По счастью в отделение как раз вошла Тучка. Увидев возмутительную картину, она кинулась к самцам, у которых явно не заладился разговор, без труда расцепила, негодуя по поводу «ополоумевших мужиков» и, не став разбираться, выпроводила Кошмара, а Сумраку с размаху всадила полный инъектор успокоительного.
Тучка держала своего пациента на транквилизаторах уже вторые сутки, и эмоциональное состояние последнего в результате сделалось настолько подавленным, что, временами, хотелось просто отвернуться к стенке и горько плакать.
— А кто виноват, что некоторые в Сезон думают, чем угодно, но только не мозгами, — разводила руками самка, равнодушно созерцая его мучения. — Мелкий тебя, можно сказать, с того света вытащил, и где, хотя бы элементарная благодарность?
Самец молчал, обиженно сопя, но, вместе с тем, отлично понимал ее правоту. Сумрак ведь действительно был даже не в курсе, что довелось пережить Кошмарику, пока его дражайший напарник находился в отключке… Очень хотелось верить в то, что до капсулы охотника донесли собственные ноги, просто в памяти это уже не отложилось, однако, созерцая последствия полученных травм, сын Грозы почти не питал подобных иллюзий. Что и говорить, он сам фактически запорол свою же Большую Охоту… Потерял бдительность, сглупил… Сам виноват.
А ведь он не забрал трофеи, внезапно стукнуло в голове. Четыре стража, Перерожденец… Матка! Все, ради чего и затевалась эта самоубийственная миссия, похоже, так и осталось на «Острове»! Ведь, если Кошмарик возвел в приоритет спасение кровного брата, то он мог просто бросить все остальное! А как же Охоту закрыть? Хотя, раз его официально за нее наградили… Неужто, успел сделать все по правилам? Когда??? В мыслях начался полный хаос…
— Тучка-а… — слабым голосом позвал Сумрак.
— Что, дорогой? — старая самка давно ушла проверять других больных, но на зов принеслась, точно встревоженная наседка.
— Какое сегодня число?
Тучка помялась и ответила. Сын Грозы бессильно застонал и выгнулся на лежанке, закрыв глаза руками. Половина Сезона… Уже прошла чертова половина Сезона….
— Я должен встать, — он вдруг отнял ладони от лица и серьезно поглядел на обеспокоенную врачевательницу.
Три дня напуганный Кошмарик в медблоке не показывался, но на четвертый решился вновь навестить товарища. Сердиться он уже почти не сердился, понимая, что ждать от Сумрака полностью адекватного поведения сразу после двух месяцев искусственной комы, по меньшей мере, было глупо. Тем более, что сын Грозы, порой, и при менее значительном поводе реагировал излишне остро, а любой, даже случайный, намек на собственную несостоятельность в умственном или физическом плане воспринимал как личное оскорбление. Особенно, в том случае, если был реально в данный момент слаб, и не важно, по своей вине или из-за внешних обстоятельств.
Неприятно, конечно, получилось, но Кошмар сам нарушил дистанцию, хотя прекрасно знал о необходимости ее соблюдать. Сумрак, все-таки, был не Проклятье, с ним требовалось вести себя намного осторожнее. Плюс разыгравшиеся гормоны — сила практически бесконтрольная….
Заходя в Тучкино отделение, сын Броска мысленно репетировал предстоящий разговор, чтобы опять, как в прошлый раз не закончилось, но… Все заранее подготовленные слова мигом вылетели из его памяти, когда сын Броска увидел, что напарник уже стоит на ногах.
Сегодня Сумрак действительно сделал первые полноценные шаги с момента пробуждения. Под внимательным контролем своего строгого, но заботливого лечащего врача, он потихоньку передвигался по блоку, упорно игнорируя какие бы то ни было вспомогательные средства.
— Ого, дружище, гляжу, скоро в зал пойдем тренироваться? — стрекотнул Кошмар, на что Сумрак лишь вяло усмехнулся.
— Скоро-скоро, — ответила за него Тучка, удовлетворенно созерцая, как делающий успехи пациент побрел обратно к своей койке, куда переместился накануне из опостылевшей капсулы. Наверное, нужно отправить сообщение Саванне, подумалось сыну Броска, хотя, сейчас счастливому избраннику Роскоши вряд ли до них…
— Тучка, оставишь нас ненадолго? — попросил Сумрак, усаживаясь, а, вернее, неуклюже падая на лежанку.
— А вести себя хорошо обещаешь?
— Обещаю, — как-то непривычно покладисто ответил сын Грозы. Похоже, все эти дни лекарша добросовестно полоскала ему мозг…
Тучка осклабилась, потрепала Сумрака за гриву, точно малька, потом то же самое проделала с Кошмаром и вышла.
— Я вижу, тебе лучше? — осведомился младший самец, садясь верхом на соседнюю скамейку.
— Лучше, Кошмарик, — подтвердил сын Грозы. — Ты просто не представляешь, какое это счастье самостоятельно сходить в душ…
— Догадываюсь, — согласился напарник.
— Кошмар…
— А?
— Я в который раз вынужден просить у тебя прощения за свою несдержанность. Не должен был я… — тут Сумрак замолчал и сделал рукой какой-то неопределенный жест.
— Ты что, под препаратами?
— А-ага… Так ты меня прощаешь?
Кошмар попытался спрятать улыбку, но, все же, расплылся в ней, как дурак.