— Не-е-е, — протянул Тормунд. Склонившись над деревянным столом, он потянулся к Мансу, накрывая своим телом отсыревшие доски. «Прямо как Робб и Теон, когда шушукались обо мне», — подумалось Джону. Он хмыкнул. — Эта, королевская-то дочь. Та, которой Селии дитя. Братиной Подстилки.
— Серсеи, может?
Все взглянули на Элис. Своего сына она уже покормила и теперь сидела, поедая овсянку с сочными кусочками фруктов вежду комочками. Она рассмеялась, тихо молвив:
— А ещё говорят, что женщины — сплетницы.
— Моя южанка и не про такое вам рассказнёт, если её послушать, — рассмеялся магнар Теннон. Это заставило колкие слова, готовые слететь с языка Тормунда, остановиться в районе глотки. — Мож, толкнёшь им о своём ухажёре, что с твоим кузеном на сене…
— Хватит! — в ужасе вскрикнул Эдд, и Джон не сдержался — захохотал, ударив ладонью по столу. Манс скривился в ухмылке, утирая подбородок от нектара.
— Правда, хватит, — Элис хитро блеснула глазами, а потом коснулась кончиком тонкого пальца носика сына. — Нечего Роббу слушать ваши непотребства. А, Робб? Не хочешь слушать непотребства?
— А что твой меч, Сноу? — Тормунд отвлёкся от разглядывания кудрей на голове новорождённого. — Всё куёшь?
— Чуть-чуть осталось, братья.
— А Вэль-то… — Сигорн подал свой низкий голос, заставив весёлую беседу прерваться. — Как ты без Вэль?
Как он без Вэль? Как все одичалые, раз уж на то пошло, без Вэль? Погибла во время вылазки с замёрзшей ухмылкой на синих губах. Её тело сожгли в сухом хворосте, что так сложно было раздобыть в промокшем насквозь от бесконечного снега Чёрном Замке. Огонь ещё долго полыхал над окоченевшем лесом, откуда бежали олени, дикие коты и прочая животинка. Густоватую дымку можно было поймать взглядом и сейчас.
Джон почему-то улыбнулся. Легкая рука Элис легла ему на плечо.
Вэль — не Нисса-Нисса. А Светозарый должен полыхать. Теперь уже точно. И он не ошибётся вновь.
Солдаты Ланнистеров тряслись от холода, непривыкшие к свереному ознобу. Под их безразличными глазами залегли глубокие тени — от ощущения подступающей смерти сложно было заснуть в неуютных, промёрзших кельях. От каменных стен, застиланных отсыревшей соломой, исходила снежная стынь; дозорные и привыкли, а этим-то ребятам… Может, им было и плевать, они ж на смерть и в омут с головой. Холод — это меньшее.
Но в кузнице было тепло, даже жарко; ворот пристающей к шее рубашки пришлось оттянуть. Пятна пота на ткани стали до того привычными, что Джон удивлялся, видя чистую одежду. Пугливая помошница, дочь какого-то стюарта с горчившей фамилией на кончике языка, подшивала ему рукава раз в неделю и стирала в меловой воде все «наряды». Руки у неё тряслись.
Элис на этот раз не постучалась. Просто вошла, скрипнув дверью. В руках у неё привычно лежал кувшин с горячим бульоном, а на глиняной сколотой тарелке — гренки с остатками лука и картошки. Джону отдавали всё лучшее, а он всё подводил и подводил их раз за разом.
Элис взяла под своё крыло всех шлюх из Кротового Городка. Тридцать женщин, что когда-то ублажали дозорных, теперь перебивались боги знают чем, тоскали на своих спинах бочки с водой, штопали и шили без остановки. Их тут никто не трогал. По прибытию солдатов с Западных Земель провизия быстро кончалась, но её хватило бы и на девчонок из публичной лачуги — назвать это место домом язык не поворачивался. Да только те качали головами, пербиваясь остатками и жилистым мясом, страдая наравне со всеми солдатами.
— Мелари умерла, — тихо сказала Элис. Джон только сейчас заметил, что на её светлых ресницах блестят слёзы. — Подхватила какую хворь. Она в жар сидела с прочими и залечивала раны нашим мальчикам. А потом раз — прикрыла глаза и словно заснула. Мы бы и не заметили, что с ней что-то неладное, если б не кровь из носа.
— Откуда она была? — Джон скорбно опустил взгляд вниз. Даже крысы не смели ползать по бревенчатому полу; видать, передохли от студня.
— Сигард. Говорили, она с сыночком Джейсона Маллистера якшалась, но понесла и пришлось бежать с глаз господ долой.
— Её дитя в Кротовом Городке?
— Нет, — Джон выдохнул, чувствуя облегчение. Он хорошо помнил полногрудую Мелари с волосами цвета соломы. Она ему улыбалась. — Слава богам, нет. Она отдала малютку Йорену, когда тот ехал в Королевскую Гавань.