- Не… останавливайся, - еле поспевая за ним, так же шепотом выдыхаю ему в шею, цепляясь за нее пальцами.
- Не буду, - заверяет меня Аомине, наращивая темп.
Это слишком. Слишком много ощущений для позабывшего подобные радости тела. Его длинные пальцы скользят по моей покрытой испариной коже, сжимают запястья, хватают за лодыжки, трогают налившуюся от бурного слияния грудь, проводят по набухшим искусанным губам. Он переворачивает меня на живот, потом снова на спину, закидывает ноги себе на плечи, казалось бы, отпускает, но когда я лежу на боку, снова оказывается во мне. Я понимаю, что ему хочется наверстать упущенное за полгода – мне тоже, но мне кажется, что я сейчас просто не выдержу и взорвусь. Я падаю на спину, и смотрю на него, обессиленная, еле живая. И понимаю, что если попросит, я не смогу ему отказать.
- Устала? – ласково спрашивает Дайки, проводя широкой смуглой ладонью по моей щеке.
Я не знаю, что ответить, и просто отвожу взгляд.
- Отвыкла от меня, - Аомине заваливается на спину и увлекает меня за собой, так что я снова оказываюсь лежащей на его груди.
Мне почему-то хочется плакать, даже не знаю – почему. Все мои подозрения были глупыми и абсурдными. Наш с ним секс наполнен не меньшей любовью, чем все остальное. И насколько парадоксальным было пытаться как-то его отделить, выставить чем-то… непотребным, простым физическим удовольствием.
- Дайки…
- М? – Он поднял голову, и я приподнялась, чтобы взглянуть на него.
- Я люблю тебя.
- Девочка моя, - он притянул меня к себе, и я легла животом на его живот. – Знала бы ты, как я тебя люблю.
Я подалась вперед, чтобы одарить его чувственным поцелуем. А когда снова съехала назад…
- Боже, Дайки, дай мне передохнуть, - взмолилась я, сама отчего-то улыбаясь.
- Детка, у тебя было полгода для передышки, не наглей.
- Ладно-ладно, - проворчала я, целуя его в шею, потом в ключицу… потом ниже… и еще.
- Айка, что ты… ох, детка, как я по тебе соскучился…
***
- … и, прикинь, тут заходит учитель, этот болван стоит у доски, все смотрят…
Мы проходили мимо огороженной сеткой баскетбольной площадки, где играли мальчишки из средней школы. Аомине внимательно проследил за чьими-то движениями, хмыкнул, едва заметно улыбаясь.
- И что с ним дальше произошло? – с улыбкой глядя на его лицо, спросила я, беря его под руку.
- А… да в обморок грохнулся.
- Взрослый парень?
- Представь себе, - Дайки снова обратил свое внимание на меня. – Ты чего улыбаешься?
- Да так…
Я крепче взяла его за руку, думая о своем. Не заметила, как подошли к его дому. Не заметила, как вошли внутрь квартиры.
- Мне расскажешь, о чем так сильно задумалась? – спросил Аомине, аккуратно повернув мое лицо за подбородок к себе. Я нарезала салат и от неожиданности себе чуть палец не отрезала. Я застыла, загипнотизированная внимательным взглядом темно-синих глаз. – Ну? Выкладывай уже.
- Дайки, чем ты… - я слегка тряхнула головой, пытаясь прогнать вгоняющий в ступор эффект, - чем ты собираешься заниматься дальше?
- Дальше? – удивился Аомине. – Хотел фильм с тобой посмотреть. А что? Планы появились?
- Да нет, я не об этом, - вздохнув, я убрала его руку от своего лица и сжала в своей. – Чем ты хочешь заниматься по жизни?
Парень нахмурился и напряженно поджал губы.
- Думаю, я вполне в состоянии устроиться на работу, так что, если ты беспокоишься о том, что я не смогу тебя обеспечивать, не переживай.
- Да нет же! – я подскочила к нему, удивляясь, как подобный ход мыслей мог вообще прийти ему в голову. – Дайки, - я обхватила его лицо руками, - я имела в виду, что… не пора ли тебе вернуться в баскетбол?
- Айка, я ведь тебе уже говорил…
- Я понимаю, что мое мнение на этот счет не имеет значения, - Аомине нахмурился еще сильнее, и уже хотел что-то возразить, но я не дала ему сказать, продолжив, - но я хотела бы настоять. Потому что не верю, что ты можешь быть по-настоящему счастлив, не связав свою жизнь с баскетболом. А я больше всего на свете хочу, чтобы ты был счастливым.
- Я счастлив с тобой, дурочка, - он прижал меня к своей мускулистой груди, так резко, что я чуть не задохнулась.
- Я знаю, - я улыбнулась, обнимая его за талию. – Но это немного другое. Ты же не будешь питаться одним, пусть и любимым, блюдом всю свою жизнь. Надо чем-то разнообразить.
- Айка, - он отстранился, разглядывая мое лицо. Вдруг вздохнул и покачал головой: - Философ из тебя так себе.
- Ну, извините! – я отвернулась от него, обидевшись и скрестив руки на груди.