- Айка, прекрати! – Аомине сильнее сжал мои плечи. – Перестань перекладывать мою вину на всех, да еще и себя, черт подери, в этом винить! Думаешь, мне от этого легче?
- Нет, от этого легче мне, - спокойно ответила я, кажется, выбив парня из колеи. – Пойдем в дом, ты весь промок до нитки. В таком виде я тебя никуда не отпущу, - флегматично заявила я, потянув его за руку к двери.
Глубоко вздохнув, я громко постучалась и повернула ручку. Веселые голоса и смех, доносящиеся с кухни, замолкли.
- Я посмотрю, кто там, - послышался звонкий голос Мако, и она выбежала в прихожую.
Я лишь успела перевести взгляд с широкой клетчатой юбки на ее коротко остриженные волосы, как сестра, радостно взвизгнув, подскочила ко мне и сжала в крепких объятиях.
- Айка-чан, ты вернулась! – затараторила Макото, пока я пыталась понять, что чувствую на этот счет. – О, и, как я вижу, не одна, - заметила она стоявшего позади меня Аомине, на что я закатила глаза. «Что-то в этом мире совершенно не меняется…»
Но вот что заставило меня удивиться, так это появление в поле моего зрения Кисё Рёты. Я стояла, заключенная в удушающие объятия сестры, широко раскрыв глаза и из последних сил пытаясь отогнать панические импульсы, возникающие в моем сознании. Парень смущенно отвел взгляд, переступая с ноги на ногу, а потом вдруг решительно подошел ко мне и склонился в низком поклоне.
- Хаякава-сан, искренне прошу меня простить за мой низкий поступок! Я… - он замялся, явно не продумав свою речь дальше этих слов. – Я и подумать не мог, что все так обернется. – Он поднял голову и посмотрел на меня с искренним сожалением. Потом перевел взгляд мне за спину. – Я очень рад, что у вас двоих все наладилось. Еще раз простите меня, пожалуйста. – Он снова склонил голову и так и стоял, явно ожидая от меня каких-то слов.
На выручку своему парню пришла Макото:
- Сестричка, ну прости его, он ведь не нарочно! Если хочешь, вини во всем меня, только не злись на Рёту-куна!
- Что ж, - я прочистила горло, натянуто улыбнувшись. – Кто старое помянет…
Мне было некомфортно. Я привыкла жить в своем тихом мирке, в котором день сменялся днем, без всяких событий, чувств, терзающих душу. Сейчас же из-за того, что меня будто резко встряхнули, я чувствовала себя донельзя усталой – будто все силы и эмоции вмиг высосали из меня, оставив лишь бесцветную оболочку. Все это наигранное спокойствие – как следствие привычки ничего не чувствовать, выработанной за два месяца беспросветной тоски и одиночества. Кажется, мне предстояло заново научиться испытывать эмоции. И кому, как не Дайки предстояло мне в этом помочь – ведь только тому, кто выключил мои чувства, было под силу вновь их включить.
Аомине взял меня за руку, будто понял, что я нуждаюсь в его помощи, и я посмотрела на него с благодарной улыбкой. На кухне меня ждали не менее удивленные и радостные по поводу моего неожиданного возвращения родители.
- Доченька, - обняла меня мама со слезами на глазах, - я так скучала.
- Я тоже соскучилась, мама, - тихо произнесла я, и сердце мое наконец-то дало о себе знать, болезненно сжавшись.
- А ты, значит, тот разбойник, что разбил ей сердце? – Мама оценивающе оглядела Дайки с ног до головы.
- Ма~м, - запротестовала я, однако я прекрасно знала свою мать – она не из тех, кто станет кого-то осуждать за неправильные поступки.
- Что ж, теперь-то вы, двое, все уладили? – И, не дав мне ответить даже, обратилась к Аомине: - Пойдем, сынок, я дам тебе сменную одежду и полотенце.
Я невольно заулыбалась, увидев ошарашенное таким проявлением фамильярности лицо Дайки, обреченно следующего за моей мамой.
А потом был типичный семейный ужин, когда в меня пытались впихнуть такое количество еды, что я и за неделю обычно не съедала, Аомине перекидывался с Кисё язвительными пререканиями, сидя за столом с полотенцем на плечах и в явно узкой для него одежде, Макото смотрела на Рёту влюбленными глазами, а мой отец из простой вежливости спрашивал про баскетбол, в котором, я знала, точно не был заинтересован. После трапезы Дайки переоделся, и я вышла на крыльцо его провожать. Странно, но когда мы снова остались вдвоем, то опять почувствовали на себе этот незримый груз, который почти исчез в окружении людей, которые ничего не знали о том, что между нами произошло.
- Ладно, я пойду, - неуверенно произнес парень, впечатав свои губы в мои в коротком поцелуе.
- Я тебе позвоню, - глядя себе под ноги, пообещала я. И вдруг поняла, что у меня нет его номера. Однако что-то совершенно необъяснимое не дало мне этого обнаружить.
Аомине смотрел на меня, будто поняв, о чем я думаю, и мне стало стыдно за себя.
- Лучше я сам тебе позвоню.
- Хорошо, - кивнула я.
- Завтра вечером, идет?
- Да. Да, вечером, хорошо, - я все еще не смотрела ему в глаза.
«Что же происходит-то? Я ведь так хотела, чтобы он меня нашел, вернул, а теперь…» Я в смятении подняла голову. И вдруг вспомнила, как он вот так же стоял на пороге моего дома, и мы целовались, прощались и снова целовались, не в силах покинуть друг друга. Он не хотел идти домой, а я не хотела его отпускать. «А теперь такое ощущение, что нам неловко рядом друг с другом, и мы хотим поскорее проститься. Или… это только я?..»
- Дайки, - всхлипнула я, притянув его к себе за шею и припав к его теплым губам. Я пыталась выразить в своем поцелуе все чувства, что разрывают меня на части изнутри, все, что меня беспокоит, как я боюсь его на самом деле потерять из-за той пропасти, что возникла между нами. – Позвони мне завтра, - улыбнувшись уголками губ, попросила я, все еще держа его за шею.
- Обязательно, - его губы тоже тронула улыбка.
Он пошел домой, оборачиваясь через каждые несколько метров и шагая задом наперед, а я все смотрела ему вслед, пока его высокая фигура не скрылась из виду.