Бишоп ничего не ответил. Все так же стоя у двери, он молча смотрел, как Лукас подошел к лестнице и начал спускаться на первый этаж.
— Извини, позвонил тебе в последний момент, — бросил, обернувшись, Пит Эджертон Бишопу, когда тот нагнал его на автостраде, у спуска в глубокий овраг. — Если честно, я думал, что ты уже уехал. Даже удивился, услышав твой голос. Три недели прошло с момента закрытия дела, а ты все еще здесь. Странно.
Оставив замечания Эджертона без ответа, Бишоп спросил его:
— Он тут?
— Да, около нее. Точнее, рядом с тем, что от нее осталось. — Эджертон покосился на федерального агента. — Ума не приложу: как он умудрился найти ее? Благодаря особому дару, наверное. — Он усмехнулся.
— Причина смерти?
— Не знаю. Врачи скажут. От нее же остались одни клочки. Лежала она здесь, по-видимому, не один день. Разложение… Хищники постарались. Отчего она умерла и что предшествовало смерти, узнаем потом.
— Так ты до сих пор не веришь в то, что ее похитили?
Эджертон пожал плечами:
— Всякое может быть. Она могла просто соскользнуть вниз, удариться головой, сломать ногу или руку. Движение здесь оживленное, но кто ее увидит на такой глубине? Да и увидев, не всякий остановится.
— Полагаешь, врачи определят причину смерти?
— He уверен. Останков практически нет. Горсть волос, пара костей да несколько кусков кожи — вот и все. Хорошо еще, если медики сумеют идентифицировать ее. Единственное, что осталось нетронутым, — это рюкзак с брелком, на котором написано ее имя — Мередит Гилберт. Вещи в нем предположительно тоже ее. Рядом с костями нашли мельхиоровый браслетик, дешевенький. На нем выгравировано ее имя. Иначе мы бы и не догадались, кого нашли. Подождем анализов ДНК. Хотя лично я убежден, что это именно Мередит Гилберт. И если ее убили, то одно определенно — преступник ничего у нее не взял.
Бишоп молча кивнул и направился к дыре в ограждении, заделать которую следовало бы давным-давно.
— Осторожнее. Смотри костюмчик свой шикарный не запачкай, — съязвил Эджертон.
Не обращая внимания на его слова, Бишоп начал спускаться по крутому склону на дно оврага. Миновав группу следователей, работавших на месте преступления, он подошел к Лукасу Джордану, стоявшему посреди «усеянной» валунами поляны.
Лукас выглядел ужасно — небритый, нечесаный, в помятой куртке и грязных джинсах, он совсем не был похож на того лощеного, уверенного в себе человека, которого Бишоп видел несколько дней назад. Засунув руки в карманы куртки, он устало привалился плечом к искривленному ветрами невысокому дереву. Взгляд его застыл на небольшом пятачке каменистой земли, где валялись фрагмент костей и клочки каштановых волос. Только эксперты могли бы признать в них человеческие останки.
— Ее рюкзак уже забрали, — тихо сказал он, не поворачиваясь к Бишопу. — Вечером передадут родителям.
— Понятно, — ответил Бишоп.
— А ведь ты все знал, — произнес Лукас. — С того самого момента, как появился здесь.
— Нет, не с того самого момента, как появился, — поправил его Бишоп.
— Ну в тот же день знал.
— Да. — Бишоп кивнул.
Лукас повернулся к нему, смерил недобрым взглядом:
— И все это время молчал?
— Да, я знал, что она мертва. Но кто бы мне поверил, если бы я сообщил об этом? Полиция? Ее семья? Нет. К тому же я не знал, где находится тело.
— Я бы тебе поверил.
— Едва ли, — возразил Бишоп. — Отказался бы верить. Я видел, что ты решил во что бы то ни стало найти ее, поэтому счел за лучшее не мешать тебе. И вот ты ее отыскал.
— Ты знал, что она мертва, — повторил Лукас.
Бишоп молча кивнул.
— Бессердечный мерзавец. — Лукас поежился.
— Не всегда, — просто согласился Бишоп.
— Только не говори, что должен быть таким.
— Хорошо, не буду.
Лукас поморщился, снова посмотрел на землю, туда, где валялось то немногое, что осталось от Мередит Гилберт.
— Слишком часто похищения заканчиваются подобным образом, — произнес он устало. — Трупом. Или его частями. И все это из-за меня. Либо я действую недостаточно оперативно, либо недостаточно профессионально.
— Уже через час после того, как он ее похитил, она была мертва, — сказал Бишоп.
— В данном случае, может быть, ты и прав. — Лукас пожал плечами.
Посчитав момент подходящим, Бишоп произнес:
— Согласно законам науки, заглянуть в будущее невозможно. Нельзя предугадать последовательность событий. Соответственно и следователи лишены способности заглянуть во время. Но я этому не верю. Я убежден, что телепатия, телекинез, предвидение, ясновидение и интуиция, а также многие другие так называемые паранормальные возможности можно эффективно использовать в нашей работе. И тогда мы станем лучшими из лучших. Ну или по крайней мере будем действовать быстрее.
Несколько минут Лукас обдумывал слова Бишопа, затем повернулся, встретился с его внимательным изучающим взглядом и тихо сказал:
— Хорошо, я слушаю.
Спустя два дня, выспавшись, отмывшись и приведя себя в порядок, они сидели за столом и завтракали. Лукас нервно отодвинул от себя тарелку с недоеденной яичницей и взял чашку с кофе.
— Тебе совершенно незачем нянчиться со мной, — нахмурился он. — Я не собираюсь приставать к тебе с вопросами. Повторяю — я поработаю у тебя с недельку, посмотрю, что вы собой представляете, а потом уже буду решать.
— Понимаю. — Бишоп, кивнув, отхлебнул кофе. — В таком случае нам имеет смысл отправиться пораньше. Пилоты уже прогрели двигатели и ждут нас.
— Пилоты? — удивился Лукас. — ФБР предоставляет тебе самолет?
— Нет. — Бишоп рассмеялся. — Это частный самолет.
— Ты фрахтуешь самолет?
Бишоп заговорил теперь уже серьезно:
— Видишь ли, я не просто создаю особое подразделение в рамках ФБР, я выстраиваю целую структуру, в которую входят и гражданские организации, и даже частные лица, поддерживающие меня. Основу, конечно, составляют органы правопорядка, где мои инициативы находят понимание. В мои идеи многие верят. Поэтому моя задача — не набрать жалкую компанию энтузиастов, а создать сеть из заинтересованных лиц и организаций. А транспорт в нашем деле — едва ли не самое главное.
— И самолет тебе предоставили частные лица?
— Именно. Точнее, одно частное лицо. В качестве пожертвования.
— Надеюсь, что как-нибудь ты расскажешь мне о своей идее. Я тоже умею понимать одержимых.
— Охотно, — ответил Бишоп. — Мы с тобой еще о многом поговорим.
— Посмотрим, — пробормотал Лукас, ставя на стол чашку.
Бишоп сделал вид, что не расслышал его замечания.
— Ну что ж, если ты уже собрался, то пошли.
— А что ты так торопишься? Боишься, что я передумаю?
— Нет, не боюсь. Я тоже хорошо понимаю психологию одержимых.
— По-моему, руководство ФБР еще не вполне понимает, во что ты их втягиваешь.
— Ничего. Потом поймут.
— А если они закроют твой отдел?
— Исключено. Я этого не допущу.
— Знаешь, Бишоп, сейчас я тебе почти верю, — сухо произнес Лукас.
— Вот и замечательно. Так мы идем?
Они покинули небольшой придорожный ресторан, сели в автомобиль, взятый Бишопом напрокат на время проведения расследования, и направились в аэропорт. За всю дорогу они не перебросились и парой фраз, и только когда вдали показалось здание аэровокзала, Бишоп задал Лукасу давно мучивший его вопрос. Он произнес его спокойным, почти безразличным голосом:
— Почему ты не можешь ее найти? Ради меня.
Лукас ответил сразу, словно постоянно ожидал этого вопроса:
— Потому что она не потерялась, она прячется.
— Прячется? От меня? — не поверил Бишоп.
— Ну… — замялся Лукас, понимая неловкость ситуации. — Только отчасти. Ты сам знаешь, от кого она на самом деле прячется.
— Она боится, и ты это чувствуешь, — подсказал Бишоп.
— Ее страх мне передается через тебя. Мне кажется, когда-то вы были очень близки. Ты опасаешься за нее, твой страх сильнее ее боязни. От нее идут короткие и очень слабые вспышки. Она напугана, но она держится. Она сильная, очень сильная. Она умеет управлять собой.