Два настороженных, колючих, встревоженных человека вступили в связь, единственно доступную им, — плоть к плоти и душа к душе. Утопая в радости и погружаясь в страсть, Саманта ощутила, как в душе ее зарождается надежда.
И этого сейчас ей было вполне достаточно.
Глава 11
Вторник, 2 октября
Примерно в два часа утра за окном застучал мелкий дождь. Лукас лежал в полутемной комнате, освещенной слабеньким ночничком, вслушиваясь в дыхание Саманты.
Прижавшись щекой к его плечу, она спала тихо и безмятежно, как усталый ребенок. Как и прежде, они великолепно удовлетворили друг друга, только раньше это обстоятельство заставляло его чувствовать себя страшно неловко. Сейчас же никакой неловкости он не испытывал.
«Странно, почему? Что изменилось за три года? Может быть, она действительно права — в прошлый раз мы встретились в неподходящее время?» — размышлял он и пришел к выводу, что сейчас самое лучшее время для их встречи.
Некому было сказать ему, что по натуре человек он тяжелый и что он предпочитает держать с людьми дистанцию, а в период напряженной работы делается просто невыносимым. Когда он сталкивался с трудностями, то делался просто одержимым, эгоистичным, умышленно или неумышленно, но отчуждался ото всех, даже от очень близких ему людей. Таким его делала работа, в личной же жизни он был совсем другим.
«Но разделял ли я работу и личную жизнь?» — в который уже раз задавался он одним и тем же вопросом, на который никак не мог ответить.
В конце концов пришел к выводу, что в принципе разделить их он способен.
«Мочь-то ты можешь, но вот разделял ли? — продолжал размышлять Лукас. — Может быть, Саманта права, когда говорит, что я выбрал легчайший путь, позволив Бишопу улаживать мои личные дела, устранять ненужные завалы, образовавшиеся после меня? Сам же я в это время двигался вперед и считал, что все, что ни делает Бишоп, — все к лучшему. Если все было именно так, то я поступал не просто бездушно, а жестоко».
— Тебе нужно поспать, — пробормотала Саманта.
Лукас мягко улыбнулся, вспомнив, что всегда удивлялся ее способности мгновенно переходить от глубокого сна к абсолютному бодрствованию. Она, словно кошка, независимо от степени усталости, спала урывками, часто просыпалась и снова засыпала. Он же, напротив, если засыпал, то глубоко и до самого утра.
— Сейчас усну.
Саманта, приподнявшись на локте, посмотрела на него:
— Ты держишь руку под подушкой, на пистолете. Так ты едва ли уснешь, потому что не расслабляешься.
Он медленно вытянул из-под подушки руку. Положил ее на щеку Саманте. Та повернула голову, прижала его руку к своему плечу. Выглядела она совершенно спокойно.
— Саманта, неужели ты не понимаешь, какая страшная опасность тебе угрожает? Кровавый убийца следит за каждым твоим шагом.
— Ну и что? Он и за тобой давно следит, — равнодушно ответила она. — И только не говори, что ты способен постоять за себя, а я — нет.
— Дело совсем не в том, можем мы или нет защитить себя. Линдси была полицейским, но даже это не уберегло ее.
— Ну хорошо, я буду осторожна. Кстати, сейчас рядом с нами двое полицейских в машине, дверь закрыта и ручку ты подпер креслом. Кроме того, если он давно за нами следит и знает все и о тебе, и о нас, то уж сюда-то он не полезет. Он же понимает, что ты вооружен.
— Да, на сегодня мы гарантированы от неприятностей.
— Вот именно. Одно из условий его нездоровой игры — застать человека врасплох. Перед нападением он не станет подсылать девушку с сообщением от него.
— Наверное, — не очень охотно согласился Лукас.
— Спи, сегодня ты в полной безопасности, — пробормотала Саманта, снова погружаясь в сон.
— От кого?
— Не от меня, — ответила она.
Лукас тихо рассмеялся:
— С какой легкостью ты продираешься через все гадости!
— Я просто не обращаю на них внимания. Жизнь слишком коротка, чтобы отвлекаться на это. — Она улыбнулась. — Особенно на какого-то чумового убийцу. Слушай, Лукас, давай не будем портить друг другу ночь разговорами о псих-больных. Мы с тобой уже обо всем переговорили и все передумали. Спи.
— Все как в прошлый раз, — тихо проговорил он.
— Не совсем.
— Что же изменилось? У нас на руках серьезное расследование — на свободе разгуливает серийный убийца, повсюду шныряют журналисты, вынюхивают, мешают… Твой цирк живет словно в осаде…
— Разница состоит в том, — засыпая, ответила Саманта, — что я больше не ожидаю счастливого окончания фильма. Я готова ко всему. Так что не волнуйся.
— И ты предлагаешь мне еще и не волноваться? — воскликнул он.
— Я не о расследовании, а о нас с тобой. Когда все закончится, ты пойдешь своей дорогой, отправишься на очередное расследование, а я уеду с цирком. Мы будем жить каждый своей жизнью.
Лукас повернул голову и внимательно посмотрел на Саманту. Ее спокойный фатализм не на шутку встревожил его.
— Ты так думаешь? — спросил он.
— Да, я так думаю, — ответила она с улыбкой, но твердо, внимательно рассматривая его своими черными глазами, — Ты же знаешь, я умею видеть будущее. Так вот — в моем будущем тебя нет.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Предлагаешь мне расслабиться и насладиться настоящим?
— Не настоящим, а только этой ночью. Может быть, еще двумя-тремя ночами. — Она пошевелилась, и одеяло сползло с нее, оголяя плечи и грудь. — Ничего страшного. Главное, что нам хорошо в постели. Как тогда.
— Разве нас связывала только постель?
— Для настоящего этого вполне достаточно.
Лукас хотел было продолжить спор, но Саманта закрыла ему рот губами, горячими и жадными, и Лукас сразу забыл все свои аргументы.
Саманта не ошибалась относительно постели — им в ней было не просто хорошо, а замечательно.
Пансион, в котором остановились Джейлин и Лукас, находился далеко от мотеля, на другом конце города, ближе к стоянке, на которой расположился цирк. Управляющий появлялся в пансионе редко. Место было тихое, вдалеке от автострады и супермаркета. Несмотря на то что Джейлин жила в своей маленькой квартирке всего неделю, она успела устроиться в ней с комфортом, как дома. Бишоп всегда говорил ей, что у нее есть положительная черта — куда бы ни занесло ее расследование, она везде умудрялась свить гнездо.
Вещи ее аккуратно висели в шкафу, ноутбук стоял на столике возле кровати. Джейлин даже купила несколько кашпо с цветами и развесила их по стенам.
Джейлин решила про себя, что уж если ей предстоит большую часть жизни провести в гостиницах, то это не значит, что она должна отказывать себе в приятных пустяках и уюте.
Джей полулежала на кровати в мягкой фланелевой пижаме. Было уже очень поздно, но она продолжала работать. Сова, она ложилась глубоко за полночь, но зато вставала с трудом. Зазвонил мобильный телефон. Джейлин посмотрела на номер и нажала кнопку:
— Привет. Что-то вы сегодня припозднились. Или опять звоните из другого часового пояса?
— Нет, в Санта-Фе мы все закончили, — ответил Бишоп. Он немного помолчал, затем продолжил: — Я пытался дозвониться до Лукаса, но он включил автоответчик.
— Он весь вечер просидел в шатре, с Самантой. Я несколько раз звонила ему туда. Наверное, телефон мешал ей работать, вот он и отключил его.
— Доклад от него я получил раньше. Не выяснили, кто заслал к Саманте ту девчушку?
— Нет, она его не рассмотрела, сказала только, что лет ему около тридцати. Свидетельница из нее никакая.
— Понятно…
— Мы позвали нескольких полицейских, опросили всех продавцов билетов, но они не смогли сказать ничего вразумительного — народу было слишком много, и тридцатилетних мужчин в том числе…
— А как чувствует себя Кейтлин Грэм?
— Без изменений. Повторила то же самое — разговаривала по телефону с сестрой, и та попросила ее предупредить Саманту. Сказала, что он знает. «Он» — это наверняка преступник, которого мы разыскиваем. Что именно он знает, остается тайной, по крайней мере для меня. Если, конечно, сообщение подлинное.