Рядом слышится деликатное покашливание. Аттестация! Кажется, я ее уже провалила! Если бы взгляд мог жечь, от бугая осталась бы жалкая кучка пепла! Но вместо этого я сама горю. Щеки, губы… да сейчас из ушей дым повалит!
Не оборачиваясь на Морозова, вообще не видя никого рядом, быстрым шагом вхожу в аудиторию. Передо мной какие-то люди, но я их не вижу. Говорят что-то, а у меня в ушах довольный голос бьет по перепонкам: «Ни пуха».
Мне задают вопрос, я за него цепляюсь, как утопающий за спасательный круг. Я даже поняла, что у меня спросили. Губы сами двигаются, мозг услужливо вынимает откуда-то ответы. С каждой минутой чувствую себя все увереннее. Это мой вуз, мои знания, мое будущее. Я здесь останусь. Мое. Чувствую это. Сколько себя помню, никогда так не отвечала. Они меня останавливали, перекидывали на другие темы, а я лишь с радостью их подхватывала. Могу отвечать без остановки, на любые вопросы, темы… Да на что угодно! Даже не представляла, что могу чувствовать себя настолько уверенно, полностью в своей тарелке. Вижу довольные лица членов комиссии. Да, мы с вами одной крови. Делаю короткий выдох и перевожу глаза на аудиторию. Только сейчас замечаю, где вообще нахожусь. Обычная комната, без всяких изысков, но мне она кажется совершенно особенной. Вообще не хочу отсюда уходить.
— Спасибо, на этом все. Вы свободны.
Как? Уже? Я ведь только зашла. Но они улыбаются, глаза уже переводят на дверь. Следующего ждут. Реагирую чуть запоздало, но не чувствую никакой неловкости. Быстро вылетаю в коридор, боковым взглядом ловлю взгляды парней, которые так же, как и я, претендуют на единственное бюджетное место.
Морозов стоит, лениво оперевшись о стену, его лицо не выражает ничего, кроме того, что ему здесь безумно скучно.
— Ну как? Можно поздравить?
Вот упертый! Но лучше к нему сейчас не подходить. Вообще никогда не подходить. Теперь придется быстро уйти отсюда, хотя я собиралась еще осмотреться. Но делать это вместе с бугаем? Явно же не отцепится, пока я здесь.
Результаты должны объявить уже на этой неделе, может, даже завтра. Я не знаю, как должны отвечать другие, чтобы меня обойти. В душе уже поселилась уверенность, что учиться дальше я буду здесь.
Не глядя на Морозова, стремительно прохожу мимо. Верхняя одежда на первом этаже, буду там через пять минут. А потом? Потом пойду гулять по городу. Но сначала наберу папу. Я знаю, как он переживал за меня. А не стоило. Я сама со всем разберусь.
— Вик! Заработаешь одышку, я ведь все равно догоню.
Он идет уже рядом, даже чуть опережает меня.
— Как же хорошо было, когда тебя не было! — все же не сдерживаюсь я. — Несколько дней тишины и покоя!
— Шпана местная не беспокоила?
— Нет. Когда ты улетаешь на свой курорт? — Мне и правда хочется понять, как долго еще он меня будет доставать.
— Я тут подумал… Знаешь, Новый год, наверное, здесь отмечу, а дальше посмотрим.
Тот редкий случай, когда я хочу, чтобы он врал.
— Надеюсь, увидимся с тобой нескоро, — говорю Морозову, когда забираю из гардероба свою куртку. — И с твоей подружкой Дятловой тоже.
Последнюю фразу говорить, конечно, не следовало, но если Морозов и дальше станет доставать, значит, и его подружка будет отираться где-то рядом.
— Она мне не подружка, Вик. — Бугай уже успел одеться и явно намерен продолжать выносить мне мозг. — Просто знакомая. Садись в машину, отвезу тебя в этот сарай. Но можем у меня остаться.
На улице дубак, градусов двадцать, не меньше. А когда поднимается ветер, так вообще кажется — на ходу замерзну. Но Морозов оправдывает фамилию, на таком холоде еще и по телефону треплется.
— Да, Ольга Николаевна, со мной. Все нормально, как я понял… Да Вика вам сама сейчас позвонит. Мы только в машину сядем. Холодновато тут немного.
Значит, все-таки ради мамы старается. В груди что-то неприятно кольнуло. Интересно, целовал меня на удачу тоже потому, что она попросила?!
До метро идти недалеко, в машину к нему точно не сяду. Вся эйфория от выступления перед комиссией уже улетучилась. Остались лишь злость и раздражение.
— Ты просто поговори с ней. От тебя не убудет, ей приятно, а я отстану. Ненадолго. — Он идет рядом, заставляя меня чуть сдвинуться влево. — Не дури. И в машину садись.
Теперь уже у меня звонит мобильный. Папа!
Пальцы ледяные, никакие теплые перчатки не спасают от мороза. Звонок обрывается, телефон гаснет. Видимо, не выдержал такой температуры. Нужно в тепло.
— Пошли в машину! — командую бугаю и решительно направляюсь к его «танку». Морозов молчит, лишь быстро нажимает на кнопку брелока.