— Конечно! У отца ресторан же, и не только. Давай после Нового года созвонимся, я уже конкретику смогу дать. И разберись, что там у тебя с телефоном.
На моей трубке и правда несколько пропущенных от Бухтиярова. А еще от Скалкиной сообщение, что скучает. А вроде вчера же разговаривали…
— Чего он хотел? Работу тебе предлагал?
— Ну если вы с ним общаетесь и он даже знал, где меня искать… Не говори, что ничего не знаешь.
— Тебе не нужно работать, Вика, — в сотый раз, наверное, повторяет бугай. Первый раз мы с ним схлестнулись, когда он узнал про супермаркет. Такой скандал закатил, меня чуть не выгнали из-за него.
Но сейчас я просто молчу, потому что мы уже подъехали. И в идеале надо как-то донести до Морозова, что встречать папу я буду одна, без него.
— Мы вовремя, самолет сел минут пять назад. Так что пошли, а то пропустим. Набери ему пока, — командует Морозов и останавливает машину. — Пошли!
Папа сам мне звонит, телефон мигает, но не издает ни звука. Неудивительно, что я все звонки до этого пропустила! Видимо, пора в ремонт.
— Пап, привет! Ты где? Мы… я сейчас подойду.
Нам не пришлось долго искать его. Вот он — стоит у выхода в своей черной куртке и, как всегда, без шапки. С большой спортивной сумкой на плече. По лицу сразу видно — похудел, осунулся. А еще в длинных волосах стало чуть больше седины. Сердце сейчас взвоет от боли. Папа!
— Привет, родная!
Целует меня в холодную щеку, сразу окутывая своим теплом. Как же я по тебе соскучилась!
— Привет. Нормально долетел?
Он с улыбкой кивает мне и смотрит на Морозова, стоящего рядом. Ну и как мне объяснить, что тут делает бугай?!
— Так вот, значит, ты какой — сын Костика! Ну здравствуй.
Глава 15
Вот и познакомились. Без моего участия. Смотрю на папу, он спокоен, даже улыбается бугаю. А тот напряжен, по глазам вижу: не ожидал такого приветствия. Как и я. Папа не говорил мне, что знаком с Морозовым-старшим. А тут, значит, «Костик».
— Александр, — произносит бугай и протягивает папе руку. Тот молчит, спрятав ладони в карманы куртки, не двигается, а просто смотрит в глаза парню. — Морозов.
— Да, я понял. Такой же мордоворот, как и отец твой, — отмечает папа и пожимает все же руку парню. Тот заметно расслабляется. — Ты Вику, значит, привез?
— Привез. И отвезу обратно, если не против.
— Против! — тут же встреваю я, пока папа не успел ничего сказать. — Спасибо, Саш, мы сами доберемся.
Морозов хмурится, недобро так смотрит на меня, но должен же он, наконец, понять, что ему здесь не место! У него своя семья. А мы с папой…
— Да почему, Вика? Если по дороге, то поехали вместе, — говорит папа, и я понимаю, что теперь точно не удастся избавиться от бугая.
Морозов даже не пытается скрыть своего удивления, думал, видимо, что папа пошлет его с таким предложением. И это было бы логично. Но, вижу, папа устал после самолета. А я даже не знаю, где тут искать маршрутки до города, я вообще еще слабо в Москве ориентируюсь.
— Идемте, — предлагает Морозов. — Конечно, по дороге.
В машине меня посадили на заднее сиденье. Мужчины впереди. Чувствую, аукнется мне эта поездка. Ладно, ко мне лезть, но к папе-то зачем? Думает, мы тут все теперь подружимся?! Просила же не вмешиваться! Мечтаю сейчас только о том, чтобы поскорее оказаться дома, вдвоем с папой.
— Значит, с Викой в «Вышке» был, верно? И в Москву решил перебраться? Вслед за Викой?
Папа не спрашивает, он все знает. И точно не от меня. Не помню, чтобы я ему говорила вчера о бугае. Но тогда… опять мама! А ее нынешний муж вообще знает, что они продолжают общаться?
— Не решил пока. Но, может, тоже переведусь сюда, в магистратуру. Посмотрим. А вы сами надолго?
Морозов совсем не тушуется, я смотрю. Включил режим богатенького придурка, которому все можно. Хотя пока за рамки не переходит.
— Новый год точно здесь встречу, а дальше как пойдет. Дома еще дела остались, — сдержанно отвечает папа. То же самое он говорил и мне вчера. А я так хочу, чтобы он остался со мной.
— Район небезопасный у Вики, — вдруг выдает бугай ни с того ни с сего. — Второй этаж, над козырьком, в окно вообще на раз-два залезть. Решеток нет, консьержа в подъезде тоже нет. Шпана постоянно ошивается. А она еще по вечерам работать собралась.
Ну ты и гад, Морозов! Да кто тебя просил?!
Отец удивленно оборачивается ко мне.
— Ты не говорила.
— Да потому что не так все, пап. Это же… Морозов! Кому ты веришь?
— Сами приедете, все увидите, — снова встревает сводный. — Ей там жить нельзя одной.