— Да, Магнус, — хмыкнул Джейс потягиваясь. — Он — местная знаменитость. Самый молодой Победитель, а теперь еще и дизайнер, одевающий привилегированных жителей Капитолия. Некоторые здесь многое отдали бы, чтобы просто с ним поговорить.
— Ни Магнус, ни мои родители не знают никакого секрета победы, — покачал головой Алек.
— Это не отменяет зависти.
Пожалуй, Алек мог это понять. Магнус был очень приятен в общении. Он будто источал невидимое тепло, которым окутывал собеседника, рядом с ним было уютно, спокойно, а мурлыкающий тон и едкие замечания заставляли смеяться до слез. Интересно, что явный дискомфорт в его присутствии испытывала только Мариз, которую буквально передергивало при одном взгляде на Магнуса. И хотя, опять же, Алеку было крайне любопытно узнать, в чем дело, спросить он так и не рискнул.
— Так, ты следующий, — Магнус снова провел рукой по его костюму, вызвав волны жара, которые тут же распространились по телу Алеку. — Просто будь собой. Цезарь сделает остальное.
Цезарь Фликерман — бессменный ведущий интервью и комментатор Голодных игр не менялся год от года. Все то же лицо, та же улыбка, те же искрометные шутки. Публика рукоплескала даже самым колким его остротам, любила и лелеяла, а тот любил и аплодировал ей в ответ. Известный своей страстью к перемене цвета волос, в этом году Цезарь перекрасил свои волосы и брови в ядовито-зеленый цвет, который чудом, не иначе, гармонировал с его костюмом, украшенным фонариками.
Он уже отпустил со сцены представителей Шестого дистрикта и сейчас замер, готовясь пригласить Алека на сцену.
— А теперь, дамы и господа, внимание на экран! — воскликнул он.
На экране отобразился герб Панема, а следом Алек увидел кадры хорошо знакомых ему улиц. Жатва. Его Жатва.
— Алек! — снова одернул его Магнус. — Не думай об этом. Твоя задача — казаться приветливым, милым парнем с невероятными глазами, каким ты и являешься. Не пытайся быть круче, чем ты есть. Не рассуждай вслух. Не смотри в зал. Я буду стоять у сцены, за кулисой с другой стороны. Капитолий уже у твоих ног. Просто позволь им туда упасть.
Алек нахмурился, медленно осознавая, что тот только что сказал:
— Невероятными глазами?
Магнус смущенно облизнул губы, и Алек тут же прикипел к ним взглядом, просто не в силах посмотреть куда-то еще. Его разрывало от желания узнать, остался на них хотя бы след алкоголя, который Магнус употреблял просто в астрономических количествах, или же они будут сладко-терпкими, как те залитые карамелью орехи, что Магнус постоянно съедает перед едой.
— Поговорим об этом позже, — торопливо пробормотал тот.
— Трибут Седьмого дистрикта — Алек Лайтвуд! — раздалось со сцены.
Следом взревела толпа, и Магнус просто вытолкнул его под свет софитов.
***
Казалось, повторилась ночь после парада трибутов: то тут, то там вспыхивали фейерверки, толпы людей гудели на улицах, несмотря на поздний час. Родители и Люси давным-давно ушли спать, а Алек вновь застрял на балконе. Впрочем, как и все предыдущие ночи подряд.
— Снова не спишь? — качая головой, пробормотал Магнус, выходя на балкон без уже привычного бокала со спиртным. — Надо было уговорить Роберта выдать тебе снотворное.
— Думаешь, помогло бы? — фыркнул Алек.
— Попытаться стоило — пожал плечами тот. — И почему же ты не спишь сегодня?
— А ты спал в ночь перед стартом? — отозвался Алек, даже не надеясь на ответ, учитывая, как старательно Магнус избегал разговоров на эту тему.
— Нет, — вдруг честно признался Магнус, заставив Алека напряженно замереть в ожидании продолжения. — Ночь перед началом своих Игр я провел в обнимку с унитазом. Стоило сделать хотя бы пару шагов в сторону спальни, я начинал блевать дальше, чем видел. Угомонился только под утро.
— Почему? — Алек как завороженный смотрел на Магнуса, кошачьи глаза которого были подернуты томной поволокой, придававшей ему еще более загадочный, неземной вид.
— Я считал, что умру, — просто отозвался он. — По правде говоря, так считали все. Даже мой ментор. Впрочем, мне было двенадцать. Что еще он мог думать?
— Двенадцать? — изумленно повторил Алек.
— Мои первые игры, — кивнул Магнус с грустной улыбкой. — Но не последние, к сожалению.
Он запрокинул голову, глубоко вздыхая, и Алек невольно прикипел взглядом к вдруг замеченному светлому шраму, обычно скрывавшемуся под подбородком.
— А какой дистрикт…
— Четвертый, — ответил Магнус еще до того, как Алек закончил вопрос.
Алек придвинулся ближе, слишком ошеломленный, чтобы заметить, что еще немного — и они с Магнусом оказались бы прижатыми друг к другу, а Магнус, не упустивший этот факт, вдруг лукаво улыбнулся.
— Но там же трибуты — профи! Почему… — воскликнул Алек.
— Парню, который должен был вызваться с том году, показалось забавным мое избрание: ублюдку — и смерть как у ублюдка, в луже крови, грязи и все такое… — снова ответил прежде, чем он закончил, Магнус.
— О, — Алек смущенно отвел глаза, вдруг осознав, в насколько личную тему влез со своими вопросами. — Прости.
— Я в порядке, Александр, — покачал головой Магнус. — Я давно свыкся с тем, что никому не нужен. Тем более с моей внешностью после игр, — он помахал рукой, как бы указывая на свои глаза. — Поэтому и остался в Капитолии.
— Значит, это… — Алек прикусил губу, уже смущенный глупостью своего вопроса, — не линзы?
— Нет, — покачал головой Магнус с улыбкой. — Не линзы.
Именно в этот момент Алек вдруг осознал: их разделяло не более дюйма свободного пространства, рука Магнуса тесно прижималась к его ладони, а глаза — золотистые, сверкающие в темноте — смотрели прямо на него. Тело обдало жаром, дыхание перехватило, а затем Алек почувствовал тонкий аромат сандала, источаемый Магнусом. Одного вздоха оказалось достаточно, чтобы голова закружилась, в висках судорожно запульсировало, а Магнус даже не думал отодвигаться.
— Я хочу знать, что произошло, — наконец, собрался с мыслями Алек.
Магнус покачал головой, не отводя от него задумчивого взгляда:
— Нет, не хочешь, — он все-таки отстранился, чуть передернув плечами от резко подувшего холодного ветра. — Иди спать, Александр.
И Алек не нашел в себе сил противоречить.
***
За время, проведенное в Капитолии, сон превратился в мучение. Алек долго ворочался, даже не пытаясь закрыть глаза, потом несколько часов проводил на балконе, неизменно сталкиваясь там с Магнусом, каким-то неведомым образом чувствовавшим, когда он там появится. Собственно благодаря этим столкновениям он узнал об играх, менторах, распорядителях и спонсорах больше, чем за всю предыдущую жизнь в семье двух Победителей. Наверное, поэтому и считал своим ментором именно Магнуса, а не Роберта, который вел себя несколько отстраненно.
Сегодня сон навалился на Алека, стоило тому коснуться подушки. Он провалился в вязкое темное забытье, в котором не понятно — кошмар это или отдых, — но вскоре все изменилось, и темнота перед глазами сменилась неясными образами.
Ему снились золотые глаза, теплые руки, оглаживающие его шею, жар мягких губ и колкость чужой щетины на нежной коже. Окутанные странным сиянием, эти видения будоражили, тревожили и возбуждали.
Ощутив как наяву мягкие поцелуи в паху, а следом и жар чужого рта на своем члене, Алек приглушенно застонал. Сон или нет — он отчетливо чувствовал тяжесть чужого тела, гладкость и упругость тугих мышц, нежность немного шершавых пальцев, скользящих по бедрам. Тиски вокруг члена стали теснее, вырывая у Алека новый стон. Руками он вцепился в простыни и неловко дернулся, подаваясь вперед, ожидая ответного вскрика, стона, но — тишина. Ни единого звука. Ни шепота. Ни всхлипа. Ни звука чужого дыхания.