Теперь стало вообще ничего не ясно. Зачем так издалека и травматично, если можно посетить своего частного стоматолога и просто открыть рот?
— Майкл, учите язык вероятного противника! Может пригодиться. Немцы плохо знали русский и проиграли войну. Они прослушивали на передовой противника, но не понимали, о чем тот говорит и в какое место и чем их сейчас будут… атаковать. И им пришёл полный… Впрочем, это я вам быстро не объясню. У русских очень ёмкий и образный язык, который прекрасно иллюстрирует специфику нашей здешней работы… Подтверждайте встречу. Надо посмотреть на Галиба собственными глазами, чтобы понять и решить… И если он пострадал серьёзнее, чем нам рассказывают, — срочно готовить ему замену. Теперь запущенную машину не остановить!
— Есть, сэр!
В кабинет Первого почти вбежал его Главный охранник.
— Разрешите?
— Ты уже вошёл. Что такое стряслось? Мы взяли Вашингтон?
— На Галиба совершено покушение!
— Убит?
— Жив.
— Как это случилось?
— Подрыв машины. Подробности неизвестны.
— Я не о том спрашиваю. Как проглядели?
А как они могли не проглядеть, когда Галиб не подчинён им, когда он сам по себе, а единственная ведущая к нему ниточка оборвана. Ими же.
— Какая информация прошла по спецслужбам?
— Та же самая.
— Что они говорят?
Что они могут сказать — долго и витиевато рассуждают о сложившейся в Регионе геополитической обстановке, где сам черт ногу сломит. Потому что Восток — дело тонкое и неблагодарное. Кто друг, кто враг — хрен поймёшь. Сегодня они друзья, а завтра друг другу глотки режут. И наоборот — сегодня режут, а завтра лобызаются и роднятся.
— Кто это может быть? Предположительно?
— Кто угодно. У Галиба много врагов. С наибольшей вероятностью прямой конкурент — Джандаль. Правда… Он его почему-то не тронул, когда начал вычислять и ликвидировать предполагаемых организаторов покушения.
Муть. Сплошная муть… Как на дне арыка… И хорошо, кабы всё было так просто.
Только в жизни всё просто не бывает.
Ох не просто!..
На этот раз Галиб не вошёл — въехал… И не плюхнулся, не глядя, на стул. Он уже сидел. В инвалидном кресле.
Он въехал на инвалидной коляске, хотя на самом деле на «белом коне». Он был всё так же мужественен и загадочен, так же держал руку на кинжале, а другой перебирал чётки. Платок прикрывал его лицо, но глаза грозно сверкали.
Он был не один. Позади, положив руки на ручки каталки, стоял Помощник. Галиб согласился на беседу тет-а-тет, но после покушения никто не решился настаивать на подобном формате встречи. Все всё понимали.
— Как ваше здоровье, многоуважаемый Галиб?
Галиб еле заметно кивнул.
— Враги не дождутся смерти Галиба, ибо жизнь Галиба угодна его народу и Аллаху. Судьба бережёт Галиба для благих дел на страх врагам и неверным! — с пафосом произнёс Помощник. — Его ждут великие дела.
Галиб согласно кивнул, ибо Помощник своим голосом озвучивал его мысли.
— Мы рады, что всё закончилось хорошо.
Кивок в знак одобрения.
Все переглянулись, оценив состояние гостя. Это было очень важно для построения дальнейшей беседы и реализации задуманных планов. Галиб был тот же, хотя немного не такой… что можно понять. Так ведь любой, если под ним рвануть фугас, может стать слегка «не таким». Но если раньше, когда только узнали о покушении, в Галибе сомневались, то теперь — нет. Теперь его увидели. И ещё узнали… Галиб остался таким, каким был — быстрым и беспощадным, что доказал, расправившись со своими врагами. А то что он сидит в инвалидном кресле… Так ведь он не своими руками головы режет. Хотя и своими тоже может…
— Если Галибу требуется какая-то помощь, то мы готовы предоставить ему лучшие клиники, лекарства…
Галиб мотнул головой.
Помощник озвучил:
— Галибу не нужна помощь. Ему помогает Аллах, а это самый лучший лекарь.
Присутствующие ещё раз переглянулись. Ну, тогда к делу.
— Мы бы хотели предложить многоуважаемому Галибу участие в одной акции, которая принесёт ему новую славу и почёт. Если Галиб согласен выслушать нас…
Галиб кивнул.
— В одном близком к нам государстве живёт народ, страдающий от притеснений коренного населения. Трудно передать их мучения, длящиеся десятилетиями. Наша страна хотела бы помочь им, дав защиту и позволив жить согласно их укладу и верованию. Это в высшей степени благородная и демократическая цель… Мы бы очень хотели, чтобы уважаемый Галиб помог нам в этом важном деле, чтобы он сдружился с этим маленьким, но гордым народом.