Книги лежат для тебя, как и фляжки с обычной и святой водой, как и еда. Как и рисунки, что я нарисовала. Надеюсь, они тебе понравятся.
Буду ждать тебя в Кифалоре.
Холька"
- Не дождалась, девка. - печально прокомментировал Янош.
- А что у нас в Кифалоре?
Керн задумчиво почесал репу. - Ну, столица Республики, вроде как. Ну и там располагается Орден Истребителей. Ну этих, которых за всякими тварями охотятся.
- Ну, мы хотя бы знаем, куда это всё доставить. Это всё?
Берт взял следующую записку.
" Одиннадцатое число девятого месяца года 1349
Изабель очень огорчилась известиями. Она рассказа мне о своём муже и мы долго рыдали, как две безутешные вдовы. Как же хорошо, когда есть те, с кем можно плакать.
Твой Томас стал настоящим рыцарем. Он большой молодец. Орден будет им гордится. Так приятно смотреть на его тренировки. И так печально, что этого не видишь ты.
Магистр опечален твоим уходом. Он просил твою записную книжечку. Я не отдала, потому что ты доверил её только мне.
Магистр просил опустить тебя и жить дальше. Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, как это тяжко. Может, я просто извожу себя? Может быть мне и вправду нужно забыть тебя?
А как бы поступил ты? Ты бы оставил меня? Выкинул бы меня из своего сердца? Или ждал бы до конца?
Хворь возвращается и я попросила алхимика сделать лекарство по добытому тобой рецепту. Оно помогло. Я вновь обычный человек. На время.
Но что в этом толку? Мы все знаем, что таится под этой личиной.
Как меня греет мысль, что ты уже вернулся. Просто не добрался пока до Кифалора.
Мы все ждём тебя."
Строчка зачёркнута.
"Твоё чудовище ждёт тебя
Милый Люциус"
Следующая записка была написана неровным почерком. В некоторых местах бумага была немного помята, будто на неё вылили несколько капель:
" Девятнадцатое число десятого месяца года 1349
Новые соратники бояться меня. Я вижу их опасливые взгляды, хотя внешне они приветливы. И о тебе говорят самое худшее. Будто бы ты - не рыцарь, не уничтожитель чудовищ, а сам чудовище! И что хуже всего - я очень хочу убить их за это! Разорвать их наглые морды! Мои пальцы твердеют, а зубы становятся острее и длиннее. Мне всё сложнее сдерживаться. Бездна со мной! Я могу за себя постоять. Но ты, пока не вернулся, ничего не можешь ответить."
Далее несколько страниц зачёркнуты.
"Неужели тебя запомнят, как чудовище? Неужели меня запомнят, как чудовище?" -
Ещё несколько строчек зачёркнуты. Одна по вертикали, другая по горизонтали -
"Меня тянет вернуться к тебе. Сидеть в этом кругу столько, сколько потребуется. И лишь мысль, что от этого ты не явишься быстрее, останавливает.
Зачем я пишу записки, если ты не прочтёшь их? А если вернёшься, я сама расскажу тебе всё.
Мне кажется, ты слышишь, что я пишу. Мне кажется, ты чувствуешь меня.
Иногда меня охватывает странное пугающее чувство, будто с тобой что-то случилось, а иногда - что с тобой всё хорошо.
Значит ли это, что ты ещё жив и можешь вернуться?
Или я чувствую то, что хочу чувствовать и мои ощущения сами наводят на меня морок?"
Следующая написана мелким трясущимся почерком:
" Двадцатое число одиннадцатого месяца года 1349
Я еду к тебе" - Далее строка спешно зачёркнута. -
"Не могу больше. Меня тянет в то место. Тянет, будто от этого зависит моя жизнь. Действительно зависит. Хворь вновь проявляется и я вновь вынуждена закутываться с лицом для маскировки. Мои клыки заострены, а руки чешутся. В голове гудит. Те, кто видели меня, либо начинают болтать слишком вежливо, либо боятся. Я чую их страх, даже если они скрывают его под своими масками.
Часть меня говорит, что я гублю себя. Возможно, это остатки разума. Но что в этом толку, если ни тело, ни сердце моё разуму не подчиняются?
Молю всех богов на то, чтобы придя, нашла там культистов, выхаживающих тебя или тебя, сжигающего невинных. Даже это будет лучше, чем твоё отсутствие."