— Вот еще, обузой! Каждый пенни отработаешь, — объявил Харви, но почему-то все сразу поняли, что его напускная грубость — лишь щит, прикрывающий истинные эмоции.
Арнауд внимательно всмотрелся в лицо юноши и спросил:
— Вы умеете сражаться?
— Немного. Научился орудовать копьем и пользоваться щитом, пока не сослали в Кранвелл. Пока был жив отец, он преподал мне начальные навыки владения мечом и рыцарской выездки.
Харви подтвердил:
— Точно. Для десятилетнего ты вполне прилично держался в седле. Не знаю, правда, насколько ты запомнил тогдашние уроки и есть ли у тебя талант ко всему прочему.
Арнауд дожевал свое яблоко, еще несколько секунд изучающе смотрел, щурился, а потом внезапно сказал:
— Покажите-ка руки.
Александр удивился, но послушался и протянул руки ладонями вверх. Пальцы уже почти совсем не дрожали. Ладонь была покрыта мозолями — память о работе с мотыгой на монастырском поле. На пальцах тоже остались следы тяжелого труда, но ничто не могло умалить их стройности и изящества.
Арнауд взял его руки в свои, посмотрел внимательно, потом отодвинул рукава и осмотрел длинные запястья в рубцах от пут.
— Кость — как у матери, — сказал Харви. — Сколько мяса ни нарастет, останется тонкой.
— Ничего, всему свое время, — ответил Арнауд рассудительно. — И он совсем не такой уж хрупкий. Посмотри на эти кости. — Он приподнял правое запястье Александра и продемонстрировал его Харви — ну точно как лошадник, расписывающий достоинства чистокровного жеребца. — Видите, какие гибкие суставы? Окрепнет, наберется опыта — и станет приличным бойцом. — Он выпустил запястье и спросил:
— Тебе сколько лет, юноша?
Харви ответил за брата:
— В день святого Иоанна исполнится восемнадцать.
Арнауд кивнул:
— Вероятно, намного уже не подрастет.
— Он размечтался дорасти до облаков.
Легкая улыбка тронула лицо старшего рыцаря; Арнауд обратился к дочери:
— Где ваши костяшки-бабки, дитя?
Удивленная не меньше Александра, Манди раскрыла мешочек, привязанный к пояску, и вытащила полированные костяшки, с которыми иногда баловалась по вечерам.
— Вот, пожалуйста.
— Умеете играть?
Александр, испытывая удивление и даже некоторое замешательство, кивнул: Бабки — это игра на скорость, реакцию и ловкость рук. Костяшки, все вместе, надо было подбросить и поймать одной рукой. Цель игры состояла в том, чтобы не уронить ни одну.
— Покажите, как у вас получается.
Александр взглянул на Харви, затем на Арнауда де Серизэ. Нет, они не шутят. Пожав плечами, юноша взял костяшки. Если такова церемония посвящения в воины; то это еще не самое сложное испытание.
Уравняв дыхание, Александр слегка подбросил бабки и тут же подхватил, быстро, так что движение было едва различимо. Две косточки оказались в ладони, третья — на самом краю ладони, но не упала. Александр снова бросил и поймал, чуть более сосредоточенно, и затем еще раз — все три оказались в руке.
— Продолжайте, — кивнул Арнауд, уловив колебание. — Я скажу, когда достаточно.
Снова и снова Александр бросал и ловил, сбившись лишь однажды, когда Харви пересаживался и отбросил тень на игру. Наконец Арнауд объявил, что видел уже достаточно, и Александр, держа ладонь чашечкой, вернул бабки Манди.
— У вас хорошая координация, юноша, — отметил Арнауд и, улыбаясь Харви, добавил: — Получше, чем у вашего братца.
Харви немедленно зарычал:
— В бабки всякий поиграть может, а вот орудовать копьем, мечом или булавой — совсем другое дело.
— Действительно, другое, — согласился Арнауд. — И этим следует заняться, пока он не умылся кровью. Но я говорю о том, что у парня есть данные стать хорошим бойцом.
Александр вспыхнул от радости, мысленно видя себя таким, каким прискакал в полдень Харви, в сверкающей кольчуге и с рыцарским мечом.
— Именно этого я и хочу! — воскликнул он пылко.
Харви одарил его задумчивым взглядом, но воздержался от критического замечания. А леди Клеменс резко поднялась и стала собирать пустые миски и остатки хлеба. Губы ее были плотно сжаты, веки подрагивали. Александр почувствовал ее раздражение, но не мог понять, что явилось причиной. Он глянул на мужчин: Арнауд замер с виноватым выражением, а Харви старательно рассматривал свои ногти.
Наконец Арнауд сказал:
— Некоторые из нас здесь по необходимости. Бог предоставил вам путь к спасению души, одарил возможностью мудрого выбора и возможностью иначе прожить свою жизнь. Для того чтобы выжить в сражении, нужно не только умелое владение оружием…