Он подремывал на широком ложе, набросив на блестящий густой мех мягкое красное покрывало; ноги с острыми кривыми когтями подтянуты под себя, ужасные шестипалые ладони укрыты под складками широких, перепончатых, нетопырьих крыльев. Рядом на медных треножниках курились изысканные благовония, шерн с наслаждением вдыхал пряный, одуряющий аромат. Затуманенный, сонный взгляд двух пар налитых кровью глаз устремлен к дверям, где, скорчась от холода, приятного господину, несли караул шестеро выворотней.
Подумалось, что уже полночь, пора бы смене и обозу быть на месте. И надо бы распорядиться, а все не хотелось. Выворотни с трудом и смутно понимали язык цветных пятен на белом фосфоресцирующем лбу шерна, а голос подавать уж и вовсе охоты не было. Расправил чуть занемевшие крылья, повел ими и с урчанием зевнул, распахнув беззубую пасть, окаймленную роговым наростом в виде широкого и короткого клюва с крючковатым зацепом посредине.
Выворотни напряглись, как свора хорошо выдрессированных собак, а один из них, детина по лунным меркам громадного роста, с сине-багровой шестипалой отметиной на щеке, вмиг оказался у ног господина и подобрался на полу, вопросительно заглядывая в налитые кровью бельма властителя.
– Смена прибыла? – промерцал ему шерн.
Выворотень, его звали Нузар, съежился, отчаянно заморгал и простонал:
– Господин…
Авий проскрипел:
– Тупица! Что псы, что люди, что вы – изволь голос вам подавать! Смена прибыла, я спрашиваю?
– Еще нет, господин, но уже на подходе.
– Дурак.
Повернулся на другой бок и велел подбросить в курильницы. Вывороти и с их человеческими – куда денешься? – легкими задыхались в невыносимом, густом дыму. Но не смели признаться в этом: срам не наслаждаться тем, что доставляет удовольствие высшему существу, самому шерну!
Тем временем Авий прикрыл подглаза, служившие для ближнего зрения, а дальнозоркие надглаза, в которых окружающие предметы расплывались в неясные пятна, устремил во мрак, предвкушая, каково налюбуется резней с высоты своей башни.
– Как прибудет смена, – скрипнул он, помолчав, – подожжете поселок.
– Может, не дожидаться? – чуть громче откликнулся Нузар, у которого разом вспыхнули глаза.
– Проглоти язык, пес, и слушай, что говорят. Вырезать всех. Разрешаю. Не доставлена дань. И так мне угодно. Крохабенну – псам на съеденье. Стар для меня, жесткое мясо. За полдня не размякнет. При нем там девка болтается… – Авий прищелкнул языком о роговой клюв.
– Ихазель ее зовут, – угодливо сунулся еще один выворотень, видать, из молодых, да ранний.
– Молчи, щенок. Может, от нее выворотни будут поумней, чем вы…
Вот как только прибудет смена…
Но смены все не было. Так и ночь прошла, и только ближе к рассвету двое шернов, дозор из приближенных Авия, доложили, что на море показались паруса буеров.
Наместник будто разом переродился. Вскочил, взмахнул тяжелыми крыльями и издал пронзительный визг, означающий то, что у людей именуется смехом.
– Пусть немного отдохнут и знатно погреемся. – Помрачнел. – Жаль, ночь кончается. Эх, ночью бы…
Стоявший у окна Нузар обратил к наместнику свою меченую рожу:
– Может, выйти навстречу, оказать помощь? Замок окружен. Кругом палатки под снегом. Всю ночь сторожили. Даже на льду посты расставлены.
Авий метнулся к окну и вгляделся дальнозоркими надглазами сквозь предрассветную мглу туда, куда указывал Нузар. И впрямь вокруг замка сплошным двойным кольцом замкнулись округлые сугробы, под которыми угадывались палатки. Тут и там курился дымок – значит, бодрствуют. Именно к этим сугробам со стороны замерзшего моря летели подгоняемые ветром крылатые буера шернов.
Наместник пристально вгляделся и вдруг весело разинул жуткий клюв:
– Не нужна твоя помощь. Струсили. Смотри!
Действительно, при виде несущихся буеров осаждающие разомкнулись, пропуская подкрепление в замок. Но то, что Авий почел за переполох в их стане, на деле было хитростью Ерета, который со своими людьми прикрыл самый важный участок – на льду против гавани, по небрежению не занятый солдатами первосвященника. Ерет опасался, что в случае ночного боя шерны этим путем могут выслать гонцов, чтобы поднять тревогу в своих заморских логовах. Проходу в замок небольшого отряда Ерет мешать не стал, но, как только тот проследовал, кольцо осады снова сомкнулось, чтобы из крепости никто не вырвался.
Тем временем рассвет приближался, и не успели припоздавшие шерны отдохнуть после трудов ночного похода, как на Теплых Прудах, в главном поселении человеческой лунной страны, закипело. Лучи восходящего солнца, скользя вниз по снежным склонам Отеймора, добрались до морского берега, и люди Ерета спешно покидали свои посты на льду, который вот-вот должен был начать трескаться, когда гонцы с севера дали знать, что Победоносец снялся с ночлега и вскоре окажется здесь, где его ожидает лунный народ.