Следовательно, нам пришлось обходиться без огня. Воздух, насыщенный большим количеством водяных паров, всегда прогревается равномерно и прекрасно сохраняет солнечное тепло, поэтому холод не особенно нам досаждал. Однако нам было очень трудно привыкать к сырой пище Остатки запасов искусственного белка, эквивалентного настоящему, и сахара мы старательно укрыли на тот случай, если во время дальнейшего путешествия не нашли бы в окрестностях достаточно пропитания. Мы по-прежнему ни на минуту не отказывались от намерения приблизиться к центру скрытой от Земли части Луны. Но пока от продолжения путешествия нас удерживали три обстоятельства. Прежде всего, я еще не настолько окреп после перенесенной болезни, для того чтобы перенести тяготы пути, к тому же Марта в скором времени ожидала появления на свет ребенка Томаша… К этому, при отсутствии топлива, присоединялся страх перед долгими морозными ночами, которые должны были ждать нас, как только мы отдалимся от этой страны вечных сумерек.
Но несмотря на все недостатки и страхи, месяцы, проведенные на полюсе, принадлежат к самым приятным воспоминаниям моей жизни на Луне. Полотняную палатку, привезенную с Земли, мы поставили точно на полюсе, где прямо над нашими головами светила полярная звезда Луны. Правда, мы видели эту звезду, которая долго была нашим путеводителем, в зените только один раз, во время затмения Солнца, когда уже собирались продолжать путь. Звезды, видимые в безвоздушной пустыне день и ночь, тут не показываются никогда, кроме того времени, когда Солнце заходит за земной диск и короткая ночь опускается на эту страну вечного света.
В палатке мы только спали, а большую часть дня проводили под открытым небом, наслаждаясь пейзажем, который, несмотря на то, что мы с ним вполне освоились, не утратил для нас своей мягкой красоты. Все здесь удивительно гармонично и вписывается в общий, необыкновенно спокойный тон: зелень и розовые горы, бледное небо над ними и свежий, прохладный аромат растений. И на наши души опускается покой… Теплота и сердечность царили в нашем маленьком кружке. Все обиды, страсти и недоразумения были так далеки от нас, как эта страшная пройденная пустыня, воспоминания о которой все еще бросали нас в дрожь.
Время проходило незаметно в разговорах то о Земле, краешек которой еще иногда показывался над горизонтом, то о наших дорогих товарищах, спящих в своих тихих могилах посредине пустыни, то о неизвестном будущем, которое ждало нас. Говорили о ребенке, который должен появиться на свет, о краях, которые еще увидим, обо всем, за исключением одного… Мы никогда не затрагивали тему, которая уже один раз чуть не вызвала столкновение между мной и Петром, а именно: кому из нас в будущем будет принадлежать Марта. Удивительно, но, по-моему, в то время мы даже не думали об этом. По крайней мере я не думал. Ведь, в конце концов, сегодня, когда прошло уже много лет с тех пор, я могу признаться перед собой… Я любил эту женщину, любил даже больше, чем в состоянии выразить, но любовь эта была какой-то странной…
Когда я смотрел на нее, на ее нежное и похудевшее лицо, с которого никогда не сходила полупечальная, полумечтательная улыбка, на ее маленькие и белые руки, постоянно занятые работой, она казалась мне совсем непохожей на ту Марту, которую я знал когда-то, красивую, страстную, уверенную в себе, я чувствовал, как мою душу заливает море тепла к этой, такой хорошей и такой несчастной женщине. Мне хотелось медленно погладить ее по голове и сказать, что я готов сделать все, что в моих силах, отказаться от, всего, чего мог желать, только бы она была хоть чуточку счастливее — только из благодарности за то, что я могу на нее смотреть.
На Земле такая любовь вызывала бы смех. А я, когда сегодня думаю об этом, тоскую и печалюсь, потому что вижу я ничем не могу ей помочь, даже если бы сделал все, что в моих силах.
И все же, если я жив, то этим обязан только ей. Когда я впал в лихорадку на перевале под Барроу, только ее забота вернула мне жизнь, и сегодня только мысль о ней удерживает меня в жизни. Мысль эта горькая, но там, на полюсе, я еще не подозревал, как все сложится, поэтому, говорю, это было самое счастливое время за период моей жизни на Луне. Марта постоянно была рядом со мной. Пока я был болен, она заботилась обо мне, а когда уже выздоровел, мы вместе гуляли по долине, ища улиток на обед или собирая душистые травы, которыми она потом украшала внутренность палатки.
Когда силы полностью вернулись ко мне, я поднялся с Петром наверх, на гору, чтобы увидеть Солнце и огромный белый круг Земли на небосклоне и чтобы любопытным взглядом окинуть незнакомые и таинственные места, которые никто из людей никогда не видел, и в которые мы должны были вскоре углубиться. Марта тогда осталась в палатке, в это время такие значительные усилия могли принести ей вред.