Учитель складывал тетради в шкаф, перечитывая названия: «О стереометрии бочек», «О движении материков», «Теорема Ферма». Он был в прекрасном расположении духа, очень доволен результатами. Сколько работы задал ему любимый класс! Придется потратить все свободные часы на проверку тетрадей восьмиклассников… Как они себя называют? «Обыкновенные гении»…
Смелость и даже некоторая дерзость в творчестве приемлемы, а вот скромности этим гениям явно не хватает…
На столе, вопреки, кажется, всем законам науки, горела лампочка.
Таратар сделал несколько витков вокруг стола.
В чем тут дело?
Что за двигатель придумал Сыроежкин? Обращаться к другим учителям Таратару не хотелось.
И так в школе ходят легенды о его классе, об Электронике, Рэсси. Не хватает еще истории о вечном двигателе.
И все же консультация была необходима.
Таратар уложил двигатель в коробку, спрятал в портфель.
— Обыкновенные гении, — бормотал он, — вздумали подшутить над обыкновенным математиком. Но есть высшая инстанция — эксперимент. Так говорил мой учитель, а он, как я давно уже убедился, был мудрец.
Второе апреля.
ОТНЫНЕ И ВПРЕДЬ…
Таратар пришел в Институт физики и сказал, что хочет показать прибор.
— Зайдите в двести девятую комнату, — посоветовала секретарша.
В комнате под этим номером молодой сотрудник стучал на машинке. Стол его был завален бумагами. Физик мельком взглянул на Таратара.
— У меня двигатель… — начал Таратар.
— Понятно, — сказал физик и указал пальцем на плакат.
Плакат был во всю стену, но Таратар сразу его не заметил. Плакат гласил: «Проекты вечных двигателей не рассматриваются».
— Вся штука в том, что он работает, — усмехнулся Таратар.
Он вынул из объемистого портфеля коробку, из коробки достал изобретение Сыроежкина. По непонятной причине лампочка все еще светилась.
Физик оторвался от клавиш, внимательно осмотрел изобретение.
— Понятно, — вежливо произнес он. — Школьный прибор. Вертишь за ручку — лампочка горит.
— Правильно, — обрадовался учитель. — Крутишь и горит. Но эта лампочка горит уже три часа.
Теперь усмехнулся сотрудник:
— Не может быть. Сейчас она погаснет. Подождем несколько секунд. Присядьте, пожалуйста.
Они присели возле стола. Физик кивком головы указал на бумаги.
— Проекты вечных двигателей. Бездарная трата свободного времени. Но на каждое письмо надо ответить.
— Сочувствую, — пожалел физика Таратар.
— Ничего, у других бывает и похуже, — неопределенно ответил физик. — Посылки нам, правда, не присылают… Но ваш случай наилегчайший.
Собеседники говорили еще несколько минут о значении открытия электричества, об Эдисоне, о том, что недавно на Марсе зажгли лазером маяк… Научный сотрудник явно нервничал, поглядывая то на часы, то на лампу. Лампочка светилась.
— Простите, в этой вашей штуке нет другого источника электротока? — поинтересовался научный сотрудник.
— Как видите, отсутствует.
— Непонятно… Подождите, пожалуйста. Я скоро вернусь.
Он бережно уложил двигатель, ушел с коробкой. Таратар читал развешанные на стенах фотокопии документов. Это были постановления академий наук разных стран о тех задачах, которые не рассматриваются учеными. Самый первый документ, датированный 1775 годом, был принят Парижской академией: «Отныне и впредь не рассматривать представленных разрешений задач удвоения куба, трисекции угла, квадратуры круга, а также машин, долженствующих осуществить вечное движение…»
Прошли столетия, а сотрудник все еще отвечает на письма неуемных изобретателей…
Вернувшись, физик протянул коробку Таратару:
— Простите, как ваше имя и отчество?
— Семен Николаевич.
— Семен Николаевич, кто вы по профессии?
— Я учитель математики.
— Замечательно! — сказал физик. — Вами очень интересуются двое моих коллег. Они тоже математики. Я вас провожу, если не возражаете… Что касается прибора… Это вы сконструировали?..
— Мой ученик… Сыроежкин.
— Способный парень, — похвалил физик. — Устройство прибора известно давно. Но он действует как-то поновому. Весь секрет, нам кажется, заключен в движущихся частях…
— Так я и предполагал.
— Мы не можем определить, из какого металла они сделаны. Советуем вам показать его в Институте твердых сплавов.
— Я знаю, что в двигателе практически ничтожное трение, — с достоинством ответил Таратар. — Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос: этот двигатель можно назвать вечным?
Физик весело взглянул на учителя:
— Из всех проектов, которые я просмотрел, — наиболее, оригинальное устройство.
— Спасибо. Именно это я и хотел знать, — поблагодарил Таратар.
Физик привел Таратара в комнату, в которой работали два научных сотрудника. Здесь бумаг было значительно больше: пухлые пачки разложены на столах, стульях, стеллажах. Возле стены набитые письмами мешки.
Математики обрадовались, узнав, что их гость учитель, усадили Таратара.