— Я бы не удивился и такому повороту при твоей беспечности, — отозвался Первый. — Если бы ты занимался Игрой единолично, могло бы произойти всё что угодно! Поэтому я и осуществляю дополнительный контроль. И я лично проверял их! И, поскольку на этот раз игрушка вызывала у меня большие сомнения, я выделил ей самого опытного модуля третьей ступени, которому, кроме того, был обещан переход на вторую ступень после успешного завершения этой Игры, так что он был вдвойне заинтересован в том, чтобы мы остались довольны. Никаких связей между ними нет и быть не могло! Помни о времени, которое постоянно смывает целые поколения этих жалких букашек. Этот модуль у нас уже несколько веков! Он был человеком, когда отдалённые предки игрушки ещё не родились, не говоря уж о ней самой.
— Но что же тогда могло побудить его проявить неповиновение?
— Вот! — Первый указал на какую-то точку в тщательно записанном рисунке Игры. — Первый раунд. Модуль недостаточно быстро справился с переводом и был наказан, как и положено.
— И что же? — Второй внимательно рассматривал рисунок Игры.
— Видишь этот всплеск эмоций игрушки? Как же это у них называется… сострадание, кажется. Совершенно алогичная эмоция! Абсолютно бессмысленная и вредная! Тем не менее, игрушка испытала к модулю сострадание, хотя до этого её эмоции по отношению к нему были исключительно негативными.
Модуль уловил её эмоциональный всплеск. И… взгляни сам — именно начиная с этой точки его состояние начинает меняться, стабильность и управляемость постепенно снижаются. Изменения были незначительными, даже я не обратил на них внимания… Но они постепенно нарастали — и вот результат!
— Сострадание… какая мерзость, — медленно выговорил Второй. — Иногда я начинаю сомневаться, что из этих катастрофически недоразвитых существ выйдет толк… Мне кажется, они годятся только для нашего питания. А ты утверждал, что со временем из них получатся столь же полезные рабы, как серые.
— Я и теперь в этом уверен. Хотя большинство из них, разумеется, годится лишь в пищу, — задумчиво отозвался Первый. — Не забывай, что когда-то и серые проявляли патологические эмоции и побуждения, но, как видишь, всё получилось. Жаль, что теперь они не могут размножаться так же быстро, легко и эффективно, как в прошлом. Хотя, их эксперименты в этой области довольно занимательны, и выделяемая во время них энергия не только годится в пищу, но и почитается некоторыми из нас особым лакомством.
А что касается людей, то патологических побуждений и эмоций у них становится всё меньше. Они довольно-таки быстро развиваются в нужном нам направлении — здесь твой пессимизм безоснователен. Но, разумеется, рецидивы случаются и, порой, совершенно неожиданные.
— Да-да… — рассеянно отозвался Второй. — Я всё пытаюсь понять: на что он рассчитывает — этот модуль. Он ведь знает, что его ждёт… Да и девчонке он всё равно ничем помочь не сможет. Она не поймёт его подсказок и не узнает правды. Говорить с ней он не может — только переводить чужую речь и объявлять новые раунды. Уж этот-то запрет он не преодолеет?
— Разумеется, нет, — отозвался Первый. — Незнание правил Игры зафиксировано и утверждено — здесь никто не может нам помешать — ни Стражи, ни Мастер, ни, тем более, взбесившийся модуль. Игрушка добровольно согласилась на это!
— Почему он выбрал именно этот мир… — размышлял Второй. — Что там у нас, кроме первичного обучения модулей?
— Дикари… — с отвращением ответил Первый. — И, кстати, я предупреждал, что обучение модулей лучше перенести в другой мир.
— Но разве дикари могут помешать? И их тоже можно использовать или поглотить.
— Этот мир выгодно расположен с точки зрения пространственно ограниченных существ, и туда не раз и не два наведывались гости, но никому из них так и не удалось там обосноваться. Дикари не просты — щедрые посулы их не прельщают, и стравить их между собой тоже не удалось, так что пока ни мы, ни серые не можем их трогать… Не желают они нас кормить!
Но присутствие там модулей может и изменить положение… Формально модули не нарушают неприкосновенность. Однако… дикари зашевелились. Наверняка скоро они проявят хотя бы ответную агрессию, уже начали проявлять!
А там, глядишь, войдут во вкус… Нематериальные защитники пока не имеют повода, чтобы вмешиваться, а этот… Галактический Совет, который взялся нам мешать в последнее время, пока что понятия не имеет, что там происходит. И, если нам повезёт, они узнают об этом слишком поздно. К тому времени дикари будут настолько пропитаны ненавистью, что легко станут добычей серых. Может быть, организуем там ещё одну базу размножения…
— Разве они совместимы с серыми? — спросил Второй, с сомнением рассматривая детальное изображение аборигенов.
— Вообще-то, нет, — согласился Первый. — Тем интереснее будут эксперименты… — протянул он мечтательно. — А обучение модулей мы можем с лёгкостью перенести в другое место. Если туда явятся защитнички, посланные Советом, то ничего не найдут, а дикари будут настроены против любых контактов, и этот мир останется нам!
— Да, лакомая добыча, — уважительно согласился Второй. — Пожалуй, ещё более ценная, чем Пирамидия.
— Очень важно угасить этот источник алогичных побуждений и эмоций. Надеюсь, эта бешеная игрушка там ничего не испортит…
— Ну уж… — почти развеселился Второй. — Здесь она ничего сделать не сможет. В Пирамидии ей просто повезло. Она использовала внутренние противоречия. Но её везение не вечно. А как ловко модуль-вербовщик её запутал! — похвастался он.
Второй хотел было снова припомнить Первому, что лишил его такого качественного модуля, но передумал. Первый уже пообещал ему два своих модуля взамен испорченного, да и стоят ли эти рабы того, чтобы портить из-за них отношения с тем, кто может быть нужен и полезен или же, напротив, опасен? Конечно, нет!
Первый оценил молчание Второго и поддержал приятный для него разговор, давая понять, что также считает инцидент исчерпанным:
— Да… это было недурно. Всего одна вскользь брошенная фраза, а какой результат!
— Ей ведь ясно сказали, что незнание правил является условием вступления в Игру, — с удовольствием подхватил Второй. — И тем не менее, она вообразила, что ей дали подсказку, сказав: “Всего-то и нужно, что продержаться несколько дней”. Но для чего нужно? Для чего? — он так заразительно веселился, что его состояние, столь редкое для Безликих, отчасти передалось Первому.
— Для нашего развлечения! — откликнулся он. — Для чего же ещё?!
— А она думает, что для победы!
— О-о-о… — зловеще-предвкушающе протянул Первый. — Она напрасно беспокоится на этот счёт. Совершенно напрасно. Она непременно победит… И я с нетерпением жду этого момента… Ещё ни одной игрушке не удалось проиграть и ускользнуть от нас. И ей не удастся.
========== Глава 40. Четвёртый раунд ==========
Маша неловко шлёпнулась на что-то не слишком мягкое, но и не совсем жёсткое, к счастью. “Посадка” была бы удачнее, если бы она могла балансировать руками, но руки так отчаянно прижимали к груди сумку, что даже после приземления никак не хотели разжиматься.
Маша только мельком глянула вокруг: не подвал — какая радость! Внизу — трава; вверху — небо; впереди — деревья; сбоку — поле, кажется… И скорее полезла в сумку. Оттуда, к её облегчению, тут же вынырнула родная усато-перистая морда с огромными глазищами, светящимися мерцающей таинственной зеленью и всепоглощающим любопытством.
Усики, сяжки, хохолок, розоватая пуговка носа — всё пришло в движение, изучая, исследуя, впитывая окружающее.
Маша, отлично сознавая катастрофическое несовершенство собственных органов чувств, тоже потянула носом — очень уж заразительно выглядело это “пиршество нюха”. Пахло приятно: травой, влажной землёй и… кто его знает чем ещё!
Вот Куся наверняка чувствует много интересного, а человеческий нос для тонких исследований не годится. Кото-мышь, между тем, медленно выбрался из сумки, ни на секунду не прекращая “сканирование” окружающего пространства.