— Нет. Росси провалила дело и призналась в этом. Как тебе это нравится? — Эдди был, похоже, удивлен тем, что кто-то взял на себя ответственность за свои действия. — Если хочешь, я могу переслать тебе все по факсу.
— Спасибо, Эдди. А что насчет Эрла?
— Еще одна гениальная личность. Росси задерживает этого парня за то, что у него не были включены габаритки, и тот протягивает ей вместе с правами сотенную бумажку, совсем как кретин из фильма про Грязного Гарри [19]. Росси видит, что Франклин фальшивый, и говорит парню, что одной сотней он не отделается. Тот приводит ее к себе домой, достает свою заначку и предлагает Росси сколько она хочет. Она отвечает: «Большое спасибо, а не отправиться ли тебе за решетку?»
— Это ее версия.
— Да, точно, — рассмеялся Эдди. — Твой Леседрик, как говорится, рецидивист. До ареста за фальшивки он уже с полдюжины раз побывал за решеткой, в основном за наркоту и грабежи, в том числе дважды вместе с неким Вейлоном Мустафой. Мустафа зарабатывает на жизнь, сбывая фальшивые деньги со скидкой. — (Сбыт фальшивых купюр оптом за небольшой процент от номинала. Что-то вроде биржевого маклера.) — Мой знакомый из полиции говорит, что банкноты, обнаруженные у Эрла при задержании, полностью соответствовали товару Мустафы.
Нахмурившись, я постучал ручкой по блокноту.
— Из того, что Леседрик регулярно ходил по кривой дорожке, еще не следует, что он шел по ней в тот самыйраз.
— Размечтался, — еще громче рассмеялся Эдди.
— Ты что-нибудь слышал насчет того, что Росси могла сфабриковать дело?
— Ты говорил с его матерью?
— С чьей матерью?
— Мать Эрла была дома, когда Росси схватила его за шиворот. Она все видела.
— В материалах что-нибудь есть?
— Nada [20]. Однако следователи должны были с ней побеседовать. Конечно, другое дело, прислушались ли они к ее словам.
— Эдди, у тебя есть ее адрес?
Адрес у него был, и он его продиктовал. Это был тот же адрес в Олимпик-Парк, который значился в протоколе задержания Леседрика Эрла. Закончив разговор с Эдди, я набрал номер Луизы Эрл. Мне по-прежнему нужно было встретиться с Леседриком, но, возможно, будет лучше сначала переговорить с его матерью. Быть может, она скажет что-то такое, что подкрепит версию сына или прояснит события. Прождав десять гудков, я так и не услышал ответа. Похоже, придется встретиться с Леседриком без прояснения событий.
Я снова положил трубку, вымыл посуду, после чего сел в машину и отправился в долгий путь на юг, чтобы увидеться с Леседриком Эрлом.
Портовый городок Сан-Педро расположен на юго-восточной оконечности полуострова Палос-Вердос, в шестидесяти милях к югу от Лос-Анджелеса. Попасть туда можно прямиком по автостраде Сан-Диего, вдоль которой сплошными рядами тянутся приземистые дома и особняки, через Инглвуд, Хоторн и Гардену до Торранса, а затем еще дальше на юг по автостраде Харбор до берега океана. Здесь находится морской порт Лос-Анджелеса, со сверкающими белыми круизными лайнерами, которые заходят и уходят, с великой «Куин Мэри», застывшей на вечной стоянке, и федеральным исправительным учреждением на острове Терминал-Айленд.
Терминал-Айленд лежит к западу от порта, а сама тюрьма расположена на наиболее удаленной от материка части острова. «Куин Мэри» стоит по соседству, а дальше тянутся причалы для круизных лайнеров, однако из тюрьмы их не видно. Из тюрьмы видна одна только бескрайняя водная гладь, очень похожая на железо. Что-то вроде решетки на окнах камеры.
Проехав по дамбе на остров, я проследовал по указателям до тюрьмы, а вскоре уже въехал в высокие ворота и остановился перед зданием администрации. Тюрьма, новая, современная и чистая, была окружена высоким забором с натянутой поверху колючей проволокой. В стороне торчала сторожевая вышка, тоже новая, современная и чистая. Никаких амбразур. Никаких пулеметов на турелях. Никаких тебе свирепых оскаленных псов и верзил-охранников, выстраивающих заключенных ровными рядами. Охранники были в синих куртках и галстуках, и все без оружия. Вместо этого у каждого был «уоки-токи». Современное правосудие.
Я прошел к стойке администратора, назвал себя и сказал, что у меня договоренность о свидании с Леседриком Эрлом. Охранник, подтянутый парень лет тридцати, отыскал мою фамилию в журнале и развернул его ко мне.
— Распишитесь вот здесь, пожалуйста. У вас есть при себе оружие?
— Нет.
Полистав пухлый скоросшиватель, он нашел фамилию Эрла, затем куда-то позвонил и попросил привести заключенного номер Е-2847. Обернувшись ко мне, охранник улыбнулся и сказал:
— Сейчас вас туда проведут. Подождите у проходной.
Через пару минут второй охранник провел меня в комнату для свиданий со стеклянными стенами. Посреди стоял аккуратный новый стол с четырьмя удобными стульями вокруг. За столом была вторая стеклянная дверь, а пол был застелен красивым серым ковром. В воздухе стоял аромат освежителей. Если бы не охранники, наблюдавшие за каждым движением находившихся в комнате, и не стальная сетка на стекле, можно было бы забыть о том, что ты в тюрьме. Образчик тюрьмы нового типа корпоративной Америки.
Через полминуты тот же охранник открыл вторую дверь, и в комнату вошел афроамериканец лет тридцати.
— Это вы, что ли, приехали насчет Росси? — прищурившись, спросил он.
— Когда закончите, позвоните, и я зайду за ним, — обратился ко мне охранник.
У него был скучающий взгляд, и говорил он так, словно Эрла здесь не было и он ничего не сказал.
— Понял. Спасибо.
Охранник вышел и запер за собой дверь.
Леседрик Эрл оказался где-то на дюйм ниже меня ростом; у него была блестящая темная кожа и наголо обритая голова. Одет он был в оранжевый тюремный комбинезон, на ногах — кеды.
— Точно, — подтвердил я. — Я работаю на адвоката по имени Джонатан Грин.
— Вы тоже адвокат?
— Нет. Я частный детектив.
— Я увидел объявление в газете и позвонил. Мне ответил какой-то парень, назвавшийся адвокатом, — пожал плечами Эрл.
— Это было объявление о любой информации, которая может помочь задержать Джеймса Икса, подозреваемого в убийстве Сьюзен Мартин. — (О чем мне, уже уходя, сообщил Трули.) — Вам что-нибудь известно?
Плюхнувшись в ближайшее кресло, Эрл положил ноги на стол и скрестил руки на груди. Показывая, какой он крутой.
— Мне на это плевать. Я слышал о Росси. Прочитал в газете, что она была среди тех копов, арестовавших Тедди Мартина. Поскольку она отымела меня, я прикинул, что, может быть, она отымела и его.
— Вознаграждение вас не интересует?
— Да пошло оно, ваше вознаграждение! — (Праведное негодование. Взгляд типа «вы можете в это поверить?») — Что, неужели брат не может просто захотеть исполнить свой гражданский долг?
— Я ознакомился с протоколом вашего задержания и ознакомился с жалобой, составленной на Росси вашим адвокатом. Какова судьба этой жалобы?
— Твою мать, а вы как думаете, какова ее судьба? Ею просто-напросто подтерлись. Мне сказали, что тут мое слово против слова Росси.
— Там присутствовала ваша мать.
Вся его напускная бравада мгновенно исчезла. Глаза потемнели, лицо стало замкнутым.
— Да, но она ничего не знает. Моя мать — выжившая из ума старуха, которая до смерти боится полиции.
— Хорошо, — сказал я. — Значит, в протоколе все неправда и Росси лжет.
— Совершенно верно, черт побери. Эта сучка меня подставила.
— Она утверждает, что вы попытались откупиться от нее за нарушение правил дорожного движения фальшивой сотенной банкнотой.
— Чушь собачья! Бумажка была настоящей.
— Вы действительно пытались откупиться от Росси сотней?
— Черт, на мне уже висело столько неуплаченных штрафов, что я испугался, а вдруг она меня возьмет под локоток. Вотчего я пытался избежать.
— И что произошло дальше?
— Я протягиваю ей бумажку, а она смеется. — Эрл всплеснул руками и подался вперед. — Говорит, что задешево не продается, а я отвечаю, что больше у меня ничего нет. Она говорит, похоже, мы собираемся отправиться в кутузку. Так, что ли? Я уже и так чуть было в штаны не наложил из-за всех этих штрафов, поэтому я и говорю ей, что у меня дома отложено несколько сотен. А она и отвечает, давай, дескать, посмотрим, и вот таким образом мы и оказались у меня дома.