И это было так же естественно, как обнять ее; самая естественная вещь в мире наклониться, как и она, и их губы соприкоснулись и поцеловались; их первый поцелуй, его первый поцелуй, самый нежный, самый красивый поцелуй в мире…
Но она сидела с другой стороны комнаты едва ли посмотрела в его сторону, она его даже не заметила, а скорее услышала, как мама назвала его "Помпончик"…
Затем лидер пришельцев, тот, кого Роберт победил в битве, снял свою маску и под ней была голова дикобраза — снял маску, и сказал холодным глубоким голосом, — Я твой отец, Роберт.
И Роберт знал, что их судьбой было встретиться таким образом, и что он должен уничтожить свою — мать и отца, в знак торжества добра над злом.
И тогда его, возможно, поцелуют еще раз.
Микки осмотрел гостиную и наконец поднял журнал с телепрограммой.
— Мне больше это не понадобится, — пробормотал он, бросая грустный взгляд на пустое место, где еще только сегодня утром стоял телевизор.
Затем он медленно подошел к входной двери и присел, вскрикнув от боли — хотя, наверное, не так громко, как если бы кто-то был рядом и мог бы проявить к нему сочувствие — и вклинил журнал между косяком и дверью.
Возможно, это никого особо и не задержит, но не позволит кому-нибудь ворваться к нему.
Он взглянул на стену, где большой красный знак говорил людям СТОП.
К сожалению, пришельцы не обратят на это внимание.
Он сделал два шаркающих шага от двери, когда услышал шум с другой стороны.
Пришельцы? Микки поспешно осмотрелся вокруг в поисках оружия.
Но нет, через секунду он понял, что это были шаги.
Человеческие шаги.
Доктор и Роза что-то забыли? Нет, это был только один человек.
Вор-домушник, вернулся за остальным?
Микки замер и притих.
Внутренне он смеялся и говорил себе, что он параноик, но общение с Доктором дало о себе знать.
Там было что-то пугающее.
"Не бывает ночных кошмаров", — всегда говорилось в "Свидетеле преступления", но они всегда пытались убедить людей, что это статистически маловероятно, что ужасные вещи, которые они показывают, могут случиться с обычным телезрителем и когда ты там и когда делаешь это постоянно, ты перестаешь верить в банальность происходящего.
Где же шаги, прошли мимо его двери? Нет.
Они остановились прямо за ней.
И подергали ручку.
Законопослушные посетители постучали бы в дверь, или позвонили бы, или еще что-нибудь в этом роде.
Никто не постучал и не позвонил.
Вместо этого, они попытались снова толкнуть дверь.
Дверь открылась примерно на сантиметр, журнал захрустел.
Грубый мужской голос сказал, — Открывай, Смит.
Даррен Пай.
Микки не сказал ни слова.
Он стал отступать назад, так тихо, как только мог, ища что-нибудь еще, что помогло бы держать дверь закрытой.
— Я знаю ты там, Смит.
Я знаю, что твои странные дружки принесли сюда несколько игровых приставок, и я хочу их заполучить.
— Ну, ты не сможешь их заполучить, — отозвался Микки, забыв, что он притворяется, будто его нет дома.
Раздался такой звук, словно Даррен пнул дверь.
Удивительно, но журнал был по-прежнему плотно втиснут под ней, предотвращая ее открытие, но в любой момент она могла слететь с петель.
Но затем шум прекратился.
Микки вдруг выпрямился, встревоженный ощущением, что он не может определить, где он.
Покалывание в воздухе, и почему-то он вспомнил о Масленице… Он услышал истошный крик за дверью, наверное любой, кто услышал бы такой крик, был бы потрясен и напуган.
Потом Микки вспомнил, что-то подобное он чувствовал, когда инопланетяне — Кьювилы — ворвались в его квартиру.
Предупреждение Доктора было верным; они смогли починить телепорт и просто материализовались с другой стороны входной двери.
Они пришли за Доктором.
Должны были.
Но, может, они до сих пор думают, что Микки эксперт; может быть, если Доктора здесь нет, они снова попытаются поймать Микки… Или, что гораздо хуже, может, они поняли, что Микки не эксперт, и они не хотят рисковать и раскрывать детали своего плана или информацию о их подземной базе, или их настоящей природе…
Из его квартиры не было другого выхода.
Даже если бы он был полностью здоров, он и не надеялся перехитрить Кьювилов с их летающими иглами и лазерным оружием; с его чертовой коленкой у него не было шансов.
Микки поторопился назад со своей максимальной скоростью, стремясь найти укрытие.