Вышел на цыпочках из библиотеки. Как-то подозрительно тихо в доме. Быстро прокрался в свою комнату, включил комм. Предложить Дереку посмотреть диск вместе со мной? Или пока глянуть одному? Вдруг там обычная порнуха, спрятанная в свое время от детей? Нехорошо получится, будто я его пытаюсь соблазнить. Уменьшил звук до минимума — самом еле-еле различал звуки, и нажал кнопку «просмотр».
Сначала на экране ничего не происходило, какое-то дерганье, видимо, снимал любитель.
«Мог бы поставить камеру на штатив, в конце концов», — чертыхнулся я про себя.
Затем в кадре появился счастливый отец, именно таким я его и запомнил, и заверил, что сейчас все будет. Потом появилась не менее счастливая мама. Она подала отцу кулек со словами: — Старшенького мы назовем Ники.
— Это я, — ахнул, — новорожденный. Ну и ну.
Покачал головой. Даже не понял радоваться или плакать, что я был когда-то маленьким, совсем крохой. И старший. Не Уилл, это я понял, о нем речи не было, а именно я.
— Средненького мы назовем Джеффри, — произнесла мама на записи и передала отцу второй кулек.
— Почему так официально? — удивился отец.
— А ты взгляни, какой он серьезный, — отмахнулась мама. — Его не получится называть уменьшительно-ласкательно. Он Джеффри или Джеф, если тебе хочется покороче…
— Хорошо, — не стал спорить отец. — Мальчиков назвала ты, а дочку назову я…
Он задумался, принимая из рук жены третий сверток…
На записи пошли шумы, и звук пропал…
Трое! Нас было не двое, а трое. Мы не двойняшни, а тройняшки.
Я подошел к зеркалу, впервые за последнее время и протянул к отражению руку.
— Джеф, прости…
Слезы навернулись на глаза. Мало кто на самом деле мог различить нас, кроме родителей. Уилл не в счет. Мы с братом были похожи и непохожи настолько, насколько похожи и различаются зеркальные отражения. А она… Я вдруг ее вспомнил, совершенно не была похожа на нас. Совсем другая… Имя, вот имя никак не мог зацепить в глубине сознания.
Это не я сам, а кто-то другой наложил блок на мою память.
— Дерек, — позвал я «соседа». Тот не отозвался. Вот совершенно не хотелось тащиться к нему в комнату. Но придется.
Дерека тоже не оказалось на месте. Получается, пока я рылся среди книг, все куда-то ушли, а меня не позвали. Я даже обиделся — меня бросили одного в доме, запись на диске кем-то испорчена, показалось, сознательно, с памятью проблемы. И чем, спрашивается, заняться?
Вернулся в библиотеку — все же надо заставить себя найти подходящую книгу и заняться самообразованием, раз сферу деятельности поменял…
Книгу не нашел, но кое-с чем интересным все же в свою комнату вернулся — древний, потрепанный фотоальбом, где среди снимков я маленький, Джеф и мама с папой. Очень хотелось найти на старых фотографиях и третьего. Или третью. По словам отца с дефектного диска у меня с Джефом должна быть сестра. Ну почему я ничего о ней не помню?
Тихо заскулил. Убил бы того, кто заблокировал мою память.
Пролистал альбом от корки до корки, внимательно всматриваясь в лица — ничего.
От нечего делать — даже поговорить не с кем, принялся снова читать свой дневник. Вдруг прочту что-то между строк? А свой ли? Неожиданно осенила меня мысль. Вроде пишу я, а вроде и не я. Но почерк мой. Хотя… Мы с Джефом писали абсолютно одинаково, только наклоном наши записи различались — я все же писал левой рукой, он, как и положено, правой.
Перчатка… Я вынул ее из коробки и внимательно осмотрел. Как раньше не заметил — эта вещь не могла быть моей, рассчитана на изящную ручку, а не мою лапу. Нет, конечно, моя лапка вполне изящная, но не до такой степени — перчатка, смахивающая на латную, в которых расхаживали средневековые рыцари, откровенно мала мне. Я даже надеть на руку ее не мог.
Отложил в сторону перчатку и снова принялся читать «свои» записи с самой первой страницы. Ничего, кроме неприятного чувства внутри, не появилось, словно я чего-то недопонимаю.
Хлопнула дверь в соседней комнате. Я вскочил и направился к Дереку. Ведь это он вернулся — больше некому. Уилл с Клариссой, если Дерек был с ними, направились всяко на свою половину после того, как проводили его в спальню.
— Я готов, — проговорил я решительно и кинул печатку на кровать рядом с Дереком. — Если потрясешь перчатку посильнее, то оттуда выпадет кольцо. Обручальное. Это ее?
Дерек молча кивнул, закрыл лицо и заплакал… Здоровый мужик плакал, как маленький ребенок.