— С нами пойдешь! — схватил я лягушонка, когда тот попытался улизнуть с полянки. — И не вздумай сменить оболочку на свой облик.
— Ой, дяденька, боюсь-боюсь, — фыркнул тот.
— Да не бояться меня надо, — обиделся я. — А помочь нам с Дереком. Хочешь расскажу про планету?
— Расскажи, — с вызовом выкрикнул Семми, — а я сравню с тем, что в твоей голове.
А вот это и мне было интересно, да еще как интересно…
— Костер разводить будем? — спросил я у Дерека.
Без открытого огня вполне обойтись можно было, но все задушевные разговоры лучше вести, палочкой помешивая угольки в костре.
— Я одно шикарное местечко знаю. Пойдемте туда, — предложил Семми. — Пещерка.
При слове «пещерка» я насторожился. Насколько могу помнить, все горы на планете сравнял с землей, как раз из-за этих самых пещер и пещерок, где могли находиться инкубатории паучихи. Почему эта сохранилась? Не должна была.
— Веди, — приказал я. — Там разведем костер, там и поговорим…
Я шел замыкающим, шагал след в след за Дереком и размышлял, почему тот почти не удивился, увидев Лотти. Не поверил в свое время в ее смерть? Надеялся, что моя сестра спаслась? Винил меня, что я ее бросил на выжженной планете? Что? О чем он молчал?
Мой аналитический разум молчал. Впервые, пожалуй, за последнее время не выдал ни одной мало-мальски разумной версии, ни одного обобщения…
Пещерка оказалась не в горах, а… в земле. Поэтому и выжила, именно поэтому я ее и не заметил. Но… Там могли остаться яйца паучихи! На месте сразу и осмотрю.
Первым исчез под землей Семми, следом за ним прыгнул в «бездну» Дерек, а уже последним шагнул в темноту я.
Пещерка оказалась сухой, по крайней мере, сыростью в ней не пахло, и неглубокой — меньше человеческого роста, пришлось согнуться, чтобы оказаться под ее сводами.
— Огонь давай, — попросил я Дерека. — Темно. Ничего не видно.
— Подожди, — отмахнулся тот. — Дай осмотреться. Как бы вас не запалить.
— Пещера хоть и не высокая, но просторная, — подал голос Семми.
Дерек щелкнул электронной зажигалкой — пещерка озарилась мягким голубым светом.
— Просторная, — согласился он, стоя согнувшись в три погибели. — И пол сухой. Можно прямо здесь и заночевать.
Дерек принялся выискивать место, куда пристроить зажигалку.
«А вот костер развести не получится», — с грустью подумал я. А очень хотелось. И перекусить не помешало бы.
Втроем мы уселись, поджав ноги по-турецки, вокруг источника света — то ли поговорить, то ли перекусить. И одно, и второе не помешало бы сделать перед тем, как улечься поспать. Задушевные разговоры до утра, по крайней мере, мне вести что-то не особо хотелось — мы прибыли все же на планету не для разговоров. Хотя…
Плавный поток моих мыслей прервало странное, негромкое постукивание, словно чем-то не очень тяжелым стучали по земляному полу пещеры.
Я прикоснулся к руке Дерека и пошевелил губами: — Ты это тоже слышишь?
Тот едва заметно кивнул.
Уже вдвоем мы ставили на испуганно озиравшегося по сторонам Семми.
— Я сюда приходил-а тысячу раз, — проговорил он дрожащим голосом и часто-часто потряс головой. — Никогда ничего подобного не происходило.
Постукивание повторилось.
Мы с Дереком одновременно положили руки на бедра, туда, где находились бластеры, приготовившись пустить их в дело в любой момент.
ГЛАВА 31
Семми спрятался за нашими спинами.
Пришлось и мне, и Дереку выступить вперед — все же мы мужчины, воины. И все равно все дружно отпрыгнули назад, когда из глубины пещеры нам под ноги выкатилось продолговатое яйцо. Оно полежало спокойно ровно пару секунд, а потом принялось подпрыгивать, нечасто, но довольно монотонно, производя постукивание по земляному полу пещерки. Именно то, которое мы и слышали.
Семми нервно рассмеялся. Дерек взял в руки бластер, намереваясь расправиться с яйцом. Я же неожиданно для себя схватил его и прижал к груди, собираясь не позволить ему это сделать.
— А вдруг там паук? — Дерек схватил меня за руку, пытаясь отобрать странную находку.
Я же наоборот вцепился в яйцо, как клещ, — ни за что не отдам его на растерзание, даже если в нем сидит маленький паучок. Но что-то, какое-то седьмое чувство, мне подсказывало, что в яйце заключена совсем другая жизнь, а не паучья.
— Не отдам, он один. Как-нибудь разберемся с детенышем! — взвился я, одной рукой защищая яйцо, а второй выхватывая бластер, собираясь сражаться за будущего детеныша до последнего.