Он нахмурился: ему не нравился ход его мыслей.
Надо было руководить компанией, пробивать новые контракты и подряды, а не заниматься самоанализом, который отвлекал его от деловой переписки по электронной почте. Шейн сосредоточился на письме от вице-президента его компании, внес необходимые замечания и открыл следующее послание.
На часах уже была полночь.
Вдруг дверь тихо открылась, и на кухню вошла, к его несказанному удивлению, не Мадди, не Митч, не кто-либо другой, а сама Сесили.
Заметив его, она вскрикнула и запахнула на себе шелковый халатик.
– Боже, как ты меня напугал! Ты хочешь, чтобы у меня был инфаркт?
Он ухмыльнулся. Смутное ощущение внутреннего дискомфорта сразу исчезло.
– Милочка, я уже давно здесь, скорее ты напугала меня своим внезапным явлением.
Сесили перетянула талию поясом, слишком туго, на его взгляд:
– Не называй меня милочкой. Это так вульгарно!
Шейн усмехнулся, ему внезапно стало интересно: есть ли у нее что-нибудь под халатиком.
– Где это ты пряталась до поздней ночи?
– Запомни, высокомерный осел, я никогда не прячусь. Если тебе так хочется знать, то все это время я спала.
– Ага, и проснулась, как я вижу, в дурном расположении духа. – Шейн вытянул ноги, рассматривая ее с самым живым интересом, жалея, что света явно недостаточно.
– А ты что здесь делаешь в столь поздний час? – резко спросила Сесили, выходя на середину кухни.
– Деловая переписка. – Он махнул рукой на горевший в темноте дисплей.
– А-а, – протянула Сесили, обхватывая себя руками. – В таком случае не буду тебе мешать. Только выпью воды и уйду.
– Чашки в третьем шкафчике слева. – Он указал рукой, где именно.
Она направилась к шкафчику, ее движения отличала особая, натренированная грация, свойственная девочкам из богатых семей.
Шейн рос в более простой семье, где не воспитывалось умение грациозно двигаться, поэтому он не обращал внимания на такие мелочи, однако Сесили сумела изменить его точку зрения. Несомненно, она много лет занималась балетом, – он был готов побиться о заклад.
Сесили потянулась за стаканом. Она приподнялась, встала на цыпочки, ее спина слегка выгнулась, икры напряглись. Лунный свет, падавший сквозь окно, обрисовал ее стройную фигуру, и у Шейна моментально пересохло во рту. Это была другая Сесили, со спутанными после сна волосами и заспанным, но удивительно нежным лицом, растерявшая весь свой внешний глянец.
Она была удивительно красивой. Его напрягшийся член, по-видимому, считал точно так же. Красивым было не только ее лицо. В ней было нечто такое, что обожгло его, от восхищения у него перехватило дыхание.
Один день возле нее развеял все его прежние заблуждения, больше он не мог заставить себя держаться от нее на расстоянии. Загадка ее красоты волновала и требовала разрешения.
Шейн хотел ее и был полон решимости добиться этой цели.
Она подошла к автомату с водой, наполнила стакан и сделала один-два глубоких глотка. Изящные очертания подбородка и шеи напомнили ему недавнее происшествие, когда быстро и сильно бившаяся под его пальцами жилка на ее шее выдала в ней страстную натуру.
Она повернулась и посмотрела на него, упершись согнутой в колене ногой в панель автомата с водой.
– Ты чего так смотришь?
Шейн уже успел все обдумать и решил действовать напрямую, полагая, и не без оснований, что грубоватая откровенность будет лучшим выходом.
– Ты потрясающая женщина, невозможно оторвать от тебя глаз.
– Хм, даже если я тебе не нравлюсь? – Она вопросительно выгнула брови, втайне обрадовавшись его комплименту.
Шейн захлопнул ноутбук.
– Наверное, раньше я что-то недопонимал. Хотя и сейчас я не могу твердо сказать, нравишься ты мне или нет, ведь я недостаточно тебя знаю. Я полагаю, ты очень стараешься сохранять дистанцию, и нельзя не признать, раньше это работало.
Сесили отвела глаза и, рассеянно глядя на компьютер, сделала еще пару глотков. Поставив стакан на гранитную столешницу бара, она не без иронии обронила:
– Как я погляжу, у кого-то больше нет необходимости отвечать на электронную почту?
Шейн опять окинул всю ее фигуру быстрым взглядом, не пропуская ничего – ни нежной округлости груди, ни изящной стройности ее ног, ни того, что скрывалось под одеждой, обтягивающей ее бедра.
– Интересно, что у тебя под халатом?
Ее неожиданный, грудной и волнующий смех поразил его. Он посмотрел на ее рот, более подходящий порнозвезде, чем кандидату в члены конгресса, и им сразу овладело желание; страсть до дрожи в пальцах и ломоты в одном месте, значительно ниже, охватила его.