Он скосил взгляд на системные показатели жизнедеятельности скафандра: воздуха он израсходовал около пяти процентов и около трёх процентов запаса энергобатареи.
– Проклятье! – Прошелестели его губы.
Проглотив при очередном глотке вместо тоника воздух, Ромм понял, что баночка пуста и вытащив её из скафандра, сунул на то место, которое она занимала в упаковке и уставился в лобовое стекло шнекохода, пытаясь хотя бы что-то рассмотреть снаружи, но красные полосы по стеклу шли так интенсивно, что через них совершенно ничего не просматривалось. Состроив гримасу досады, Ромм опять откинулся на спинку кресла и уставился перед собой невидящим взглядом…
Шли чётвёртые орсианские сутки побега Ромма из базы колонистов. Шнекоход стоял. Пыльная буря пошла на убыль, вселив в Ромма оптимизм, так как сквозь скользящий по стёклам шнекохода песок, уже сносно просматривалась жёлто-коричневая пустыня. В конце-концов, произошло то, что и должно было произойти: запас энергии батареи, питающей движитель иссяк и шнекоход, подёргавшись некоторое время пути, остановился.
Где находился шнекоход, Ромм мог лишь гадать, так как никаких ориентиров за стёклами транспортного средства не наблюдалось, за все эти дни он ни разу не дотронулся до рычагов управления и шнекоход сам пробивал себе дорогу, то по долгу куда-то поднимаясь, то круто скользя вниз, то по ему ведомой причине, вдруг делал петлю, видимо, огибая какое-то препятствие.
Потыкав пальцами в клавиши панели управления, Ромм мысленно выругался и поднявшись, в очередной раз направился осматривать все ниши салона шнекохода, надеясь, что при прежних поисках он что-то пропустил и возможно сейчас ему удастся найти запасную батарею для движителя шнекохода, как он нашёл полностью заряженный пояс для скафандра, но его усилия к успеху не привели – никакой батареи ни в одной из ниш салона не было. Застыв в полусогнутом состоянием посреди салона, с выражением досады на лице, он принялся размышлять, что ему делать в сложившейся ситуации.
Проклятье! Ромм ткнул перчаткой в шлем. Чёрт! Он опустил руку. Если верить показаниям терминала, шнекоход прошёл около полутора тысяч километров, но никаких признаков базы колонистов нет. Скорее всего я выбрал не то направление. А как его можно определить в этой круговерти? Сколько ещё продлиться песчаная буря: час; день; неделю? Идти назад бессмысленно, шнекоход столько раз огибал препятствия, что искать теперь старую базу колонистов ещё бессмысленнее, чем действующую. Выбраться наружу и… Ромм провёл рукой по поясу скафандра и отстегнул ракетницу. Она ведь поднимается до тысячи метров. Определённо её заметят колонисты из какой-то базы. Он отвёл защёлку и магазин ракетницы скользнул ему в ладонь. Три ракеты. Дней десять я продержусь – тоник и воздух в шнекоходе есть. А дальше загадывать не стоит. Лёгкая усмешка тронула губы Ромма и вставив магазин в ракетницу, он шагнул к двери.
Едва дверь скользнула в сторону, как внутрь ворвался мощный заряд песка и Ромм устоял благодаря лишь тому, что успел схватиться за скобу рядом с дверным проёмом.
Проклятье! Не высунешься. Унесёт, не вернёшься. Если только так.
Он вытянул руку из дверного проёма и подняв ствол ракетницы вверх, нажал на спусковой крючок.
Закрыв дверь, он пристегнул ракетницу к поясу, взял баночку с тоником и вставив её в нишу скафандра, вернулся в кресло и неторопливо потягивая тоник, углубился в размышления.
Сколько ждать: сутки, двое, пять? Ракета должна подняться на тысячу метров. Углубился Ромм в очередные размышления. Это должно быть гораздо выше песчаной бури, если она не свалит её. Если нет, какой-то спутник её, несомненно, заметит и передаст координаты колонистам. Вопрос – как далеко я от их базы? Проклятая неопределённость. И почему мне так не везёт с природой? Я ведь никогда не шёл против её: не сломал ни одного дерева, ни сорвал ни одного цветка. А если она мстит мне за воровство астероидов? Если она считает их своими? Потому и мстит. Отомстила Качуру, теперь мстит и мне. Он глубоко и протяжно вздохнул. Вернусь на Затру – уйду с тягача. Пойду мусор собирать по Сетранской системе. На парус заработаю и уйду. Он махнул рукой, поёрзал, устраиваясь поудобнее в жёстком кресле шнекохода и прикрыл глаза.