— И что мне им сказать… — Марк уже начал развивать в себе привычку говорить самому с собой, так как его паранойя не стала слабее со временем, а компенсировать недостаток живого общения иногда ему всё — таки приходилось — …Может так…
{Колхидцы. От своего доброго имени я…} — чёрт… не подходит… какое ещё «доброе имя»…
Перечеркнув наполовину готовую строку, наш герой в очередной раз осознал, что призывать и контролировать народ было куда сложнее, нежели просто издать хитрый указ, которому ты хочешь — не хочешь, а обязан был подчиниться, тогда как с обращениями дела обстояли куда сложнее. Если правильно подобрать трогающие душу слушателя, слова, то был очень неплохой шанс повлиять на его разум в определённый промежуток времени, но малейшая оплошность или неправильно подобранное изречение могло тут же свести на нет весь патриотический дух, коим должно было переполнять каждое военное обращение. Сухие словечки из правописания законов тут не помогут, чувства, эмоции, душа — вот что должно было быть вписано между строк призыва простого люда сражаться, и положить свои жизни на алтарь победы. Постепенно всё больше и больше задумываясь над своим тупиком в плане фантазии, Марк стал погружаться в омут гнёта собственных мыслей.
— «Нет — нет — нет — нет! СУКА!» — с силой ударив перо о стол, всё его содержимое разом подскочило на месте, а часть чернил пролилось на уже несколько раз исчёрканный грязный черновик.
— Твою мать… — впившись ногтями в собственный лоб, Марк был одержим той мыслью, чтобы прямо сейчас травануться каким — нибудь ядом, ведь где — то не так далеко, сотни и сотни людей в этот самый момент в спешке и отчаянии собирали свои вещи, и опустошали погреба от зимних запасов, устремляясь огромными толпами в центр Колхиды. Столичные стражники по нескольку часов не пропускали беженцев внутрь городских стен, полностью обыскивая и допрашивая каждого, в полной строгости и в соответствии с приказом генерала Нортинга, что прямо сейчас был занят активным изучением инфраструктурного плана, стараясь учесть тысячи переменных, для того чтобы не прогадать с распределением сил. Редкие, но всё же ещё присутствующие в городе банды активизировались, даже несмотря на наличие избыточной стражи, уже в первые несколько часов несколько граждан были ограблены или убиты, ведомые паникой и невнимательностью, они становились лёгкой добычей на узких центральных улицах, и возможно, что даже сам Марк мог бы увидеть одно или два из этих преступлений собственными глазами, если бы чаще посещал балконы дворцовых пределов, но в данный момент, когда каждый был занят делом, он один не мог сдвинуться с места и на миллиметр бумаги.
— «Какого хрена…» — одна единственная мысль, мысль собственного самосохранения, а также цели вернуться домой, вернуться в родной мир целым и невредимым, Марк слишком сильно этого хотел, чтобы сейчас уступить своей слабости, и сдаться перед задачей, что в разы легче, но в сотни раз значительнее, нежели у всех остальных — «Соберись…» — взяв в руку перо, словно и не замечая его веса и наличия, рука нашего героя скользнула по первой воображаемой строчке, оставляя наброски на родном для Марка языке, который Системой всё же будет конвертирован в местную письменность, как и любой государственный документ — «А ну быстро собрался… Я вернусь домой… Нужно только дожить до этого момента…»
На улицах города царила небывалая оживлённость, тысячи людей оказались в одночасье под открытым небом, не имея чёткого понятия, куда им идти, тем, у кого были родственники в столице приходилось легче, нежели большинству оставшихся, что продолжали теснить друг — друга в узких переулках, в то время, как стража у ворот всё продолжала осуществлять допуск беженцев, согласно приказу, тогда как внутренние силы правопорядка изо всех сил старались навести хоть какую — то дисциплину среди всё разгорающегося пламени беспорядков. Толпы людей на улицах были лакомым куском для карманников и даже грабителей, за которыми тут же устраивала погоню почти что вездесущая стража, но добраться до преступников им удавалось далеко не всегда.