Он немного успокоился. По его подсчетам, они с Готреком должны были прибыть в город до заката. У него даже потекли слюнки от одной мысли о жареной говядине и свежеиспеченном хлебе. Его уже тошнило от скудной походной еды, которую они приобрели в землях Порубежных Княжеств: жесткие пирожки и полоски высушенного мяса. Сегодня, впервые за несколько недель, он сможет лечь в настоящую постель под настоящей крышей и оказаться среди своих соплеменников. Он даже сможет отведать немного эля, прежде чем отправится спать. Напряжение стало спадать, он почувствовал, как расслабились его плечи, и всем телом ощутил то напряжение, в котором провел всю дорогу: постоянно настороже, вечно готовый вовремя заметить опасность, которую таили в себе мрачные горы.
Он оглянулся на Готрека. Гном был бледен и часто останавливался, озираясь. При этом на лице у него было выражение искреннего удивления, как будто он не понимал, почему они оказались здесь и что они делают. Удар в голову, очевидно, не прошел для Готрека бесследно. Феликс никак не мог понять, что случилось — ведь раньше гном получал куда более тяжелые ранения.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил Феликс, почти надеясь, что гном огрызнется в ответ.
— Да. Да, хорошо, — откликнулся Готрек, но его голос, такой тихий и глухой, был похож на голос старика.
После прохладного чистого горного воздуха и насыщенного ароматами запаха долин, городок Фридрихсбург оказался в какой-то мере испытанием для обоняния. С дальнего расстояния его высокие узкие домики с крышами, покрытыми красной черепицей, и побеленными стенами казались чистыми и аккуратными. Но даже тускнеющий свет заходящего солнца не мог скрыть трещины в кирпичах и дыры в кровлях.
Узкие, запутанные улочки были завалены высокими кучами мусора. Голодные собаки бегали от одной кучи гниющих овощей к другой, свободно гадя прямо на улицах. От мостовых исходил тяжелый запах мочи, они были покрыты слизью и разлитым кухонным жиром. Феликс прикрыл рот ладонью и зажал нос. Он заметил красное пятно от свежего укуса блохи прямо на костяшке своего пальца. «Наконец-то цивилизация», — с насмешкой подумал он.
Торгаши зажгли фонари над рыночной площадью. Распутницы стояли в отблесках красного света у дверей многих домов. На сегодня дела были закончены, деловое настроение исчезло, люди пришли сюда поесть и развлечься. Сказители собрали зевак вокруг своих угольных жаровен, соперничая с фокусниками, заставлявшими крохотных дракончиков появляться в клубах дыма. Бродячий проповедник стоял на скамеечке под сенью памятника основателю города, герою Фридриху, и уговаривал толпу вернуться к добродетелям прежних времен.
Люди сновали повсюду, мелькая перед глазами Феликса. Лоточники, засучив рукава, предлагали купить талисманы на счастье или попробовать маленькие пряники с корицей. Дети забрасывали надутые бычьи пузыри в глубину узких проулков, не обращая внимания на приказы матерей сейчас же выйти из темноты. Над их головами висело мокрое белье на веревках, протянутых от окна к окну. Повозки, освободившись от тяжелого груза, направлялись к конюшням, глухо гремя по мостовой и выдирая из нее расшатанные камни.
Феликс остановился возле пожилой женщины, продававшей еду, и купил кусок тощей курицы, которую она вертела над угольной жаровней. Теплый куриный сок наполнил его рот, как только он откусил первый кусок. Он остановился на секунду, пытаясь прийти в себя в этом буйстве красок, запахов и шума.
Поглядев на толпы людей, он слегка растерялся. Охранники в плащах с гербами местных властей передвигались в толпе. Молодые хлыщи оглядывали уличных девок и обменивались скабрезностями со своими телохранителями, у входа в храм Шаллаи попрошайки воздевали свои жалкие обрубки перед проходящими купцами, старавшимися не замечать их протянутые руки. Краснощекие выпившие крестьяне брели по улицам, с удивлением оглядывая дома, которые были намного выше привычных им жилищ. Старухи в изношенных косынках стояли на порогах своих домов и сплетничали с соседками. Их морщинистые лица напомнили Феликсу сушеные яблоки.
«Фридрихсбург был почти что захолустьем по сравнению с Альтдорфом», — подумал Феликс. Он всю жизнь прожил в столице Империи и никогда не представлял себе другого места. Может быть, он слишком долго находился в тишине и уединении гор, но ему понадобилось всего несколько часов, чтобы привыкнуть к человеческому обществу.