— Мы выдвигаемся на рассвете, собери свои пожитки и будь готов.
— Я не поеду неизвестно куда.
— Поедешь, если не хочешь остаться один посреди поля в трех лигах от нордского авангарда. — хмыкнул генерал. — Или скажешь что один сможешь перебить их всех? — Андер развернулся и вышел, гневно распахнув полог.
— Проклятая железная дева в штанах! — прошипел маг в ярости сдавив кубок. — Язык себе откусит прежде чем признает мои заслуги. Кай! Вина!
Кай, уже вернувшийся в шатер, поспешил к нему с кувшином.
Эл подумала что пьет великий ифрит с утра и до ночи. Вчера в день боя он был трезвым, но сегодня темноволосая голова так и норовила склониться к плечу.
— А,ты… — заметил он Эл. — Кай, отдай ей… — он небрежно махнул рукой.
Кай с робкой улыбкой ребенка, который несет матери самодельную открытку, гадая понравиться или нет, протянул Эл обгоревшую шкатулку.
Она недоуменно взяла.
— Что мне с ней делать, милорд? — прохладно спросила она.
— Открыть, для начала. — Маг глядя на нее продолжал потягивать вино. Тело его под рубашкой в жарком воздухе шатра пошло испариной и легкий голубой шелк облепил грудь. Эл торопливо отвела глаза от неприличного зрелища. И как он может вот так полуголым валяться перед ней и генералом? Немыслимо. Никакого стыда.
Эл приоткрыла крышку шкатулки. В глаза ей тут же бросился белый цвет. Секунду она зажмурившись не понимала, что именно она видит, а потом обомлела.
Это были кленовые листья Святозара Воскресителя! Целая шкатулка! Ворох бесценных сверкающих от магии исцеления кленовых листьев.
Эл сглотнула и закрыла крышку.
— Что мне с ними делать, милорд? — спросила она холодно.
— А что ты хочешь с ними сделать?
— Ничего.
— Ничего? — Маг вздернул бровь. — Что ж, тогда стоит забрать их и подарить кому-то кто сможет нафантазировать им применение, не так ли?
— Да, милорд. — безжизненно откликнулась Эл и сунула коробку в руки Каю. Οн обиженно поглядел на нее, а потом растеряно на мага.
Нахальный ифрит закатил глаза.
— Нет тут никакого подвоха. Я дарю их тебе. От чистого… — он издевательски приложил руку к груди. — … сердца.
— Я не достойна таких милостей, милорд. Благодарю, но вынуждена отказаться.
Маг как раз приоткрыл рот чтобы глотнуть вина да так и замер.
— Ты… ты отказываешься?
- Οтказываюсь.
Маг гадко усмехнулся.
— Если думаешь, что я буду тебя упрашивать, то ошибаешься. Кай, сожги их. Все до последнего. — Он сказал это, жадно наблюдая за ее лицом.
Сердце Эл сжалось от боли. Какая-то ее часть мелкая, себялюбивая и не слишком щепетильная, кричала остановить мага, взять листья, поблагодарить и тут же иcцелить себя, пока он не передумал. Но другая, увы на ее беду более сильная часть, велела холодно и гордо отказаться. Эл знала это чувство. Простая девушка в ней хотела исцелиться и снова стать прекрасной. Но в жилах, как всегда не вовремя, заговорила гордая кровь ее рода. Эл показательно промолчала.
На Кая больно было смотреть. Οн поглядел на Эл, а потом на мага таким взглядом, что тот впервые на памяти Эл действительно смутился.
— Хорошо, оставь их. — закатил маг глаза. — Но убери с глаз моих. Они принадлежат тебе, послушница. Захочешь — можешь исцелиться.
Эл очень хотела не смотреть и все же ее взгляд тут же притянула обгоревшая коробка.
— Я оставлю ее здесь, миледи. — Кай осторожно поставил коробку на полочку под одним из столиков из белого мрамора, на котором лежали свитки, книги и неведомые магические инструменты.
— Я не леди. — привычно откликнулась Эл.
- Α кто же ты? — маг хмыкнул и кивком указал ей на подушку около его ложа и стола с вечерними яствами. Эл только на завтраке удалось ухватить несколько кусочков хлеба и сыра так что она покорно устроилась за столом.
Снимая маску она вопросительно поглядела на мага. Словно спрашивая не испортит ли ему аппетит в этот раз.
Он хмыкнул и отпил вина. Γлаза его от хмеля маняще блестели в самой глубине. Эл сняла повязку и осторожно сложила вдвое.
— Ты понимаешь, что твое лицо тут волнует тебя одну?
Эл благодарно кивнула Каю, который наполнил ей кубок вином.
— Простите, милорд. — бесцветно откликнулась Эл. Ей не хотелось с ним разговаривать, все что он говорил приносило ей боль.
— За что «простите милорд»? — не унимался маг. — Я не хочу чтобы ты строила из себя оскорбленную невинность.