Постель мага была устлана редчайшей шкурой волга — гигантского зубра, что водился только в заокраинных степях. Такая шкура согревала даже в лютый мороз. На ней в ворохе подушек из тончайшего разноцветного шелка полусидел их маг. На маленькую подставку он водрузил ногу. Штанина легких голубых шаровар была закатана до колена. Рубашка из тонкого шелка небрежно распахнутая, обнажала смуглую безволосую грудь. Он лениво ел виноград, отщипывая его с блюда, которое мальчик-паж держал прямо под его рукой.
— Это просто царапина, — Лениво сказал он и отпил вина из кубка. Эл подошла и взглянула на рану. Выглядела она не слишком опасно. Виверн лишь слабо прихватил кожу и мышцы на лодыжке. Однако зубы этих тварей всегда были ядовиты.
Эл быстро достала свой жгут, отмотала от клубка два локтя и обвязала его ногу повыше колена. Она потянула, затягивая, и маг подскочил.
— Ты что делаешь, глупая женщина?! — зашипел он. Впервые они встретились взглядами. Эл никогда не видела его так близко. Иногда где-то вдалеке он скакал с другими лордами на своем ярко-рыжем жеребце, украшенном голубой попоной с вышитыми магическими оберегами. Он был молод, этот их Ифрит. Не больше двадцати. Вьющиеся черные волосы отливали синевой в свете жаровен, смуглая кожа ластилась здоровьем и холеностью, а черные глаза горели мрачной азартной искрой. Он был очень красив. Черноволосый, темноглазый и смуглый — типичный южанин. В ухе его сверкал круглый рубин, а прямо под ним, не соединенный с серьгой ничем, кроме магии, вращался ещё один в виде слезы. — С ума сошла?! Где Илрин?
— Виверна откусила ему голову, — Жестко отрезал генерал. Сердце Эл болезненно сжалось. — Эта рана ядовита, сестра?
— Как и все раны от виверна, — глухо отозвалась Эл. Она под недовольное шипение мага все же перетянула ногу.
— Проклятье! Так приведи другого магистра! — воскликнул он в ярости. — Почему мне дают неумеху-послушницу?
— Потому что больше никого нет. Магистры были на фланге. Их доставят как только станет возможным, если кто-то из них вообще выжил. Что вы сможете сделать, сестра? — обратился к ней генерал с вежливостью, на которую она и не смела рассчитывать.
— Остановлю действие яда. Приготовлю противоядие, если найдутся компоненты.
— Найдутся, — мрачно пообещал генерал и пнул кованным сапогом неприметный сундук. Тот раскрылся, звякнули cклянки. Эл взглянула. Святые девы юга, это были личные запасы магистра Илрина! Да тут одной сон-травы было столько, что раненым на передовой оставалось лишь мечтать.
— Этого будет достаточно?
— Да, — коротко отозвалась Эл. Она быстро обработала раны на лодыжке мага. Ноги у него были такие же смуглые и ладные как и он сам.
— Так, значит, умер ваш магистр? — с насмешкой фыркнул маг. — Εго мудрую голову слопала виверна.
Эл с возмущением взглянула на него. Хорошо, что ее лицо было закрыто повязкой, но взгляд маг все же заметил.
— А ты ещё кто такая? — насмешливо поинтересовался он. — Что бы так смотреть на меня?
Эл тут же опустила взгляд. Он был прав. Кто она такая, всего лишь послушница. Да пожелай он — их маг, Ифрит Нидалены, и она будет лежать у его ног словно послушная северная рабыня.
Эл поспешно отошла к сундуку, вынула оттуда плошку и стала смешивать ингредиенты для противоядия.
Генерал, что было ожидаемо, не одернул мага. Он с подозрением следил за ее действиями, и Эл не могла его винить.
Если какая-то неумеха-послушница случайно отравит их мага — надежду и опору войск — южанам ни за что не выиграть войны. Ведь у нордов был Святозар Воскреситель, маг, что умел поднимать из мертвых. Сколько бы они не убили в бою, если поле боя оставалось за нордами уже на следующий день все мертвые снова вставали в ряды армии как ни в чем не бывало. Иx единственной надеждой был огненный маг, что мог спалить тела без шанса на воскрешение. И о чудо, на втором году войны государь нашел такого и смог убедить участвовать в боевых действиях.
— Вы готовите по памяти? — подозрительно прищурился лорд Андер.
— Я готовила это противоядие сотню раз, милорд, — Смиренно отозвалась Эл. Сотни три, если уж совсем на чистоту.
— Сколько вы с войском?
— Три года и четыре месяца, милорд.
— С самого начала войны? — удивился генерал.
— Я добровольно отправилась на фронт с первым призывом. Послушниц призвали только годом спустя.
— Похвальная самоотверженность, — Генерал чуть склонил голову.
— Похвальная глупость, — Фыркнул маг и небрежным жестом отослал пажа с виноградом. — Вина, — приказал он. Мальчик поклонился и пошел за кувшином на белом резном столике.