– Не нравится мне ваша затея, – поприветствовал он дочь, целуя ее в щеку, и крепко обнимая – чуть косточки не хрустнули! – Давай я с этим Буровичем сам поговорю? Ни в жизнь не поверю, что ему ничего не надо. У меня и деньги и многие связи имеются! Не подкупить, так накопаем на него чего…
Ванилла с умилением смотрела на отца. А она-то гадала, в кого у нее такой характер, да на матушку покойную грешила! А вот оно как…
– Не надо, – улыбнулась она. – Верь мне: так оно надежнее будет. Ласкою я быстрее до дворца доберусь, а иначе… Такой уж человек: если надавить, он словно гриб худой сломается, но перед этим дух вонючий выпустит запросто! Не хватало, чтобы обо мне толки разные шли, или прознал кто про это… Нет. Но связи мне твои пригодятся, если позволишь от твоего имени писать.
– А сумеешь ли? – усомнился тот.
– Да я с шести лет твой почерк подделывала, когда у мами Гарушь плюшки выпрашивала! – Оскорбилась Ванилька, но отец только рассмеялся.
– Там подпись особая нужна, тайная. Как уеду, в кабинете моем, малый сейф за картиной с воительницей найди, ключ от него в… – Он притянул Ваниллу к себе ближе, и шепнул на ухо несколько слов.
– Найду, – кивнула дочь, садясь на место и наливая себе кофе.
– А вы, красавицы, – повернулся он к приемным дочерям. – Неужто не хотите королевами стать? Или не предлагала вам этого ваша матушка? – бросил он укоризненный взгляд на жену.
– Спрашивала уже, как не спросить. Не хотят они! Можешь себе представить? Категорически не желают. Интересы у них свои, видите-ли! – обиженно проворчала Флориция, беря вилкой с общего блюда пышную оладушку и перетаскивая ее на свою тарелку, уже перемазанную сметаной и малиновым вареньем.
– Это какие же такие интересы лучше, чем королевой стать?
– Мне еще три года учиться, а потом магистратура. Господин Кадински…
– Наставник?
– Да, по артефактному искусству, предложил мне стажировку у себя в последние два года академии, а после, если не оплошаю, порекомендовать меня на работу в Капитул! Я уеду на чародейский остров, и буду работать с ведущими магами в этой области: создавать новые артефакты и заклинания, совмещать уже известные, разрабатывать стратегии ведения боя обычными людьми с помощью зачарованного оружия, говорят, даже инквизиция заинтересована в подобных разработках… Да мало ли дел! Какой король, отец, что вы!? Зачем это мне? Я же ни в экономике ни в праве, ни бельмеса не смыслю, что из меня за королева получится? Да и не интересно мне оно…
– Слишком большая ответственность, отец, – продолжила за сестрой Мариэль, едва Викрам повернул к ней голову. – Я, конечно, разбираюсь в экономике не хуже Ванильки, но зачем оно мне? Королев травят, королев убивают, королевы обязаны родить не меньше трех наследников… И ладно бы от любимого, так нет же! Нет. Не вижу ничего столь привлекательного во власти, чтобы к ней стремиться. Тут нужен особый характер, жесткость, даже жестокость и сила воли. Нужна решимость и верность своим идеалам. Нужен четкий план и умение общаться с другими королями на их уровне. А если я вдруг стану королевой, то никогда не смогу заставить их видеть в себе нечто большее, чем купчиху. Раз герцогиню не смогла, то и, что говорить о королях и императорах… Да и... Не люб он мне. – Голос ее дрогнул, и Мариэль поспешила скрыть это за большим глотком вишневого компота.
– Одна неудача не значит, что ты не можешь, Мари, – негромко произнесла Ванилла, но та лишь помотала головой.
– Не для меня такая борьба. Стать королевой всегда было твоею мечтой – вот и иди к ней! – сестра лучезарно, как и учили в пансионате, улыбнулась, и уткнулась в тарелку, демонстрируя, что тема закрыта.
Викрам почувствовал удары локтями сразу с двух сторон, и поспешил сменить тему на более радостную.
– Ну что же, будь по-вашему. Тогда… – Он вытер рот салфеткой, и отчасти торжественно, отчасти шутливо заговорил. – Дочери мои милые, дочери мои хорошие, дочери мои пригожие, еду я по своим купецким делам за тридевять земель, в тридевятое царство, тридесятое государство Восточный Ивверат именуемое, и мало ли, много ли времени проезжу — не ведаю. Наказываю я вам жить без меня честно и смирно, и коли вы будете жить без меня честно и смирно, то привезу вам такие гостинцы, каких вы сами захотите. Так что, уши мои открыты, вещайте девицы, чего желаете? По старшинству, – строго одернул он, глядя на воодушевившихся дочерей.