– И на третьем этаже уберись, а то развела срач в доме! – рыкнула напоследок Гарушь. Что там на третьем этаже, она в глаза не видела, но для проформы сгодится. Пусть лишний раз вымоют, полезно будет, гонору поуменьшится, авось.
– Вы специально, мами? Мука же от воды в тесто превратится и намертво прилипнет, – хихикнул сбоку любитель орешков в меду, и полуорчанка сурово погрозила ему пальцем.
– Ты мне языком не мели тут, – хмыкнула она, вытирая руки все о тот же передник, и поманила мальчишку к себе. – Задание тебе будет от меня. Следи за хлебом! Чтобы не подгорел и внутри тестом не остался. Знаешь как?
– Конечно, – важно подтвердил поваренок, с натугой хватаясь за рогач и для проформы подвигая сковороду с хлебом из стороны в сторону. Нужды вытаскивать ближе, чтобы не сгорело, или подальше, чтобы скорее подрумянилось, пока не было.
– Вот и следи. Через полчаса приду, проверю.
Грубовато потрепав мальчишку по голове, мами нацепила пенсне обратно на нос и решительным шагом отправилась на поиски своей последней воспитанницы, безотлагательно решив все выяснить из первых уст.
Ванильку никто не видел с самого утра. На чердаке той не оказалось, в курятнике – тоже, во дворе ее никто не видел. Охранители, когда мами, переполошившись, рванула к воротам, сообщили ей, что поместье Ванилька не покидала, ни с мачехой, ни одна. В задумчивости мами дошла до колодца, решив умыться студеной водой, как вдруг тонкий орочий слух уловил доносящиеся со стороны парной глухие стоны и шлепающие звуки. Похолодев безо всякой воды и предполагая худшее, мами бросилась к баням. Флору она в свое время проворонила, неужто снова история повторится?! А вдруг Ванилька от отношения такого что постыдное удумала?! Звуки раздавались все громче, и, уже держась за сердце, Гарушь ногой распахнула двери.
Облако горячего пара ударило ей в лицо, а вслед за ним и громкий возглас:
– Закройте немедленно дверь!
– Ты что энто тут делаешь, пес смердячий?! – мами Гарушь задохнулась от гнева и решительным шагом вошла в парную.
– Я…
– Да ты как посмел мне тут в баньке молодух охаживать?!
– Что?!
– Да я не посмотрю, что тебя только вчера наняли, я тебя сёдня же и выгоню!
– Мами… – слабый голос Ваниллы заставил мами Гарушь яростно сжать кулаки, и, схватив первое, что подвернулось под руку, а именно ковш с кипятком, полуорчанка с воплем бросилась на обидчика. А тот, растерявшись, от нее.
– Мами, перестань!
– Да я тебе!!!
– Мами, все в порядке, мы просто…
– .. все мудя оторву!
– Мами! Это же пэр Яценти!
– Да ну?! – тяжело дышащая повариха остановилась, подслеповато вглядываясь в моложавого чародея. Стекла в ее пенсне запотели и бесполезными кусками полированного стекла болтались на объемной груди. – А не похож!
– Я при.. прическу сменил и внешность чуть-чуть. Также борода нынче выходит из моды, вот и… – сбивчиво объяснил он.
– А что, нынче уж осьмнадцатое? – все еще недоверчиво пробормотала Гарушь. – А что ж ты стонешь так, Ванилька?! Я уж подумала, что он, охальник, оприходовал кого, а тут ты, и я… – совсем запуталась повариха.
– Да это все вообще из-за тебя, мами!
– Что?!
– Из-за пирожков твоих! Думаешь, так легко с талии лишних четыре сантиметра согнать?! Пэр Яценти и так расстарался, обычно он в два захода талию делает, а ты на него с ковшом…
Чародей, поджав губы, с грохотом захлопнул дверь парной. Мами, в свою очередь, щурясь, огляделась по сторонам. Сквозь густые клубы пара да с плохим зрением мало что можно было разглядеть, но орочьим у поварихи был не только слух, но и обоняние. Насыщенный аромат хвои с маслянистыми розовыми нотками выдавал ванну, столь любимую Ваниллой. Свежим березовым запахом обнаруживали себя разложенные на крепкой скамье веники, а вот эдак терпко и свежо завсегда благоухают чародейские склянки, но их содержимым мами особо не интересовалась – тут сам Ларум голову сломит – главное, что Ванилле на пользу идут…
– Ванилька! – сделала большие глаза мами Гарушь и понизила голос до заговорщического шепота. – А как же…
– Что? – утомленно вздохнула упаренная девица и отлепила от плеча прилипший березовый листик.
– Так пани-то тебя вчера в курятник грозилась отправить…
– С курицами пусть курица и возится! Кая эта в смысле, - фыркнула Ванилла.
– Так-то оно так, - заволновалась мами, - ну а пани Флориция как же? Гневаться, небось, будет?
- Не будет…
– Ванилла! – уперев руки в бока требовательно уставилась на подопечную бывшая нянька. – Ты мне честно скажи, как на духу, за что она тебя так?! Да быть не может, чтоб без причины падчерицу так любимую обижать! Ведь жили же столько лет мирно да ладно…