Он собирался уже закричать, но в этот момент нос самолета вместе с пропеллером стал медленно уходить вперед и вниз, разрывая связывавшие его с остальной частью самолета нервюры и кабели. Следом, словно жилы разрываемой плоти, потянулись провода и шланги. Шеллен отшатнулся назад, ухватившись за какую-то скобу. В следующее мгновение ураганный ветер сбил его с ног, пытаясь зашвырнуть в чрево обезглавленного бомбардировщика. Три оставшихся мотора заглохли, но механизмы конвейера бомбосброса продолжали работать, и «Ланкастер», ежесекундно освобождаемый от сотен килограммов бомб, каким-то чудом еще держал высоту.
— Йонас! — закричал Алекс в наполненный ревущим вихрем коридор. — Йонас! Ты жив? Прыгай!
Вряд ли кто-то мог услышать этот крик. Шеллен понимал это. Он подтянулся к краю и посмотрел вниз. В его мозгу навсегда запечатлелся зрительный образ удаляющейся носовой части и проносящиеся темные кварталы Нойштадта. Белые огни разметки и разгоравшиеся ниже пожары остались позади. Машинально проверив крепление ремней ирвинговской системы и нащупав кольцо парашюта, Алекс подтянулся еще и перевалился через край. Над ним пронеслись раскрытые створки бомболюка.
* * *Однажды Эйтель загорелся идеей построить собственный телескоп. Не то чтобы он увлекся астрономией и хотел обзавестись инструментом для наблюдения за звездами. Просто как-то ему попалась на глаза книга о том, как самому изготовить настоящий мощный рефлектор с параболическим или даже гиперболическим зеркалом. Эйтель пару дней листал эту книжку, после чего посвятил в свои планы брата:
— Понимаешь, тут нет ничего заумного и сложного. Надо только начать, а для начала кое-что раздобыть.
Самое важное, что нужно было «раздобыть», — это заготовка для главного зеркала. В качестве нее автором пособия рекомендовалось использовать иллюминатор самолета или парохода.
— Только он должен быть круглым, иначе две недели убьем на обточку углов.
— Но ведь зеркало должно блестеть, — недоумевал Алекс.
— Разумеется. Мы нанесем на него серебряную амальгаму.
— А где мы возьмем серебро?
— Откусим маленький кусочек от старой серебряной ложки. Там нужно-то всего пару граммов. Еще потребуется азотная кислота, а Таблетка поможет достать кое-какие реактивы.
Вдоль всей набережной от моста Августа до самого Альберта и еще дальше тянулись многочисленные причалы для прогулочных пароходов и судов дальнего следования. На пришвартованных к этим причалам пароходах было много больших и малых круглых иллюминаторов, но Эйтель понимал, что для него они недосягаемы. А вот старый ржавый буксир, из тех, что таскали баржи по Эльбе, вполне подходил для этой цели. На правом берегу в затоне за мостом Альберта он присмотрел один такой.
— Этой посудине не меньше ста лет, — говорил он брату. — Она вот-вот утонет, и, если перед этим мы стащим с нее один-единственный иллюминатор, никто и не заметит.
— А сторож? — боязливо спросил Алекс.
— Сторож сидит в будке на берегу. Он старше этого буксира еще лет на пятьдесят и ничего не видит и не слышит. Правда, у него там здоровенная собака.
— Тоже старая?
— Не знаю, но мы отвлечем ее. У меня есть план.
План состоял в поимке бездомного кота, которого затем, пробравшись на стоявшую поблизости баржу, братья вытащили из мешка и бросили в пустой гулкий трюм. Через некоторое время из ржавой утробы баржи потянуло заунывным кошачьим воем.
— Порядок, — прошептал Эйтель. — Теперь за мной!
Они пробрались на старый буксир, все двери и люки на котором, если и были закрыты, то не более чем на проволочку. Наверху, правда, ничего интересного для них не оказалось — стекла в самой рубке были большими, тонкими и прямоугольными, но, спустившись вниз, они нашли то, что искали, — круглый иллюминатор диаметром около двадцати сантиметров, вставленный в дверь, ведущую в какое-то небольшое помещение. Алекс осветил его фонариком, а Эйтель достал стамеску, молоток и отвертку и только приготовился приступить к «резекции», как они оба услыхали глухое рычание. Братья мгновенно обернулись и замерли в испуге. На ступени узкого трапа, по которому они сами только что спустились вниз, упали колышащиеся пятна желтого света, сопровождаемые шорохом тяжелых приближающихся шагов.
Как и следовало ожидать, это был сторож с большим старинным масляным фонарем в одной руке и тростью в другой. Его сопровождала большая собака, которая, впрочем, вела себя достаточно спокойно, только утробно рычала.
— Ага, — произнес сторож, поднимая фонарь повыше, — этих разбойников, Луиза, мы заприметили с тобой еще три дня назад.