– Приступайте, товарищ Рокоссовский, – сказал Берия, – а об обстановке на той стороне во всех ее подробностях вам доложит майор Филимонов. На этом у меня все.
27 августа 1941 года / 17 марта 2018 года. 16:05. СССР-1941, Днепропетровская область, город Павлоград
Командующий 1-й армией ОСНАЗ генерал-лейтенант Константин Константинович Рокоссовский
Я с любопытством глянул на майора Филимонова. Несмотря на свой довольно высокий чин (почти генеральский), держался он скромно, без свойственной для его коллег фанаберии. Мне уже доводилось иметь дело с людьми из будущего, и я заметил, что они с уважением относятся к нам, армейским командирам и красноармейцам, не то что некоторые…
Тем временем Филимонов вздохнул, достал из планшета стопку листков и несколько фотографий и произнес:
– Константин Константинович, из вашего послужного списка нам известно, что в годы Гражданской войны вам уже приходилось иметь дело с националистическими элементами на Украине…
Видимо, майор Филимонов решил, что наша беседа будет более непринужденной, если мы будем обращаться друг к другу не по званию и фамилии, с добавлением обращения «товарищ», а по имени-отчеству, как было принято в старой русской армии.
– Было дело, Сергей Николаевич, – ответил я, подхватив его тон. – С февраля по июль 1918 года мне довелось в составе красногвардейского кавалерийского отряда сражаться против банд Петлюры и Скоропадского в районе Харькова и Хутора-Михайловского. Только эти, как вы их назвали, националистические отряды, не были самостоятельны. Они фактически подчинялись германскому генералу фон Эйхгорну. Так что мы сражались больше не с ряжеными под запорожских казаков бандитами, а с германскими частями. Правда, в районе Хутора-Михайловского пришлось столкнуться и с австрияками.
– Ну, нынешнее руководство Украины тоже далеко не самостоятельно, – усмехнулся майор Филимонов. – Без согласия посла США оно не смеет принять ни одного важного решения. Страна, если ее можно так назвать, управляется дистанционно, из-за рубежа. И нужна она своим хозяевам лишь в качестве плацдарма против России. Единственная разница с 1918 годом заключается в том, что американцы не торопятся посылать на Украину свои войска.
– Но вроде бы не вся Украина попала под влияние иностранных держав, – вспомнил я слова Берия, – Ворошиловградская и Сталинская области не захотели подчиняться фашистскому правительству Киева и с оружием в руках сражаются против карателей, посланных их усмирять. И, как я понял, каратели так и не смогли подавить восстание людей, не желающих подчиняться западным прихвостням.
– Все именно так, – подтвердил майор, – образовалось что-то вроде Донецко-Криворожской советской республики – помните, была такая во время Гражданской войны.
– Помню такую, – сказал я. Мне вспомнились бои весны-лета 1918 года, когда австро-немецкие войска вторглись на территорию Донецко-Криворожской республики и силою оружия ликвидировали ее. Остатки ее войск отошли на Царицын.
– Так вот, Константин Константинович, – продолжил свой рассказ майор Филимонов, – в нашей истории войска марионеточного киевского режима тоже попытались ликвидировать восставших, не желавших подчиняться фашистам. Шахтеры и рабочие с голыми руками выходили против вражеских танков и вооруженных до зубов бандеровских головорезов. И они победили – фашисты так и не смогли захватить Ворошиловград и Сталино. А вражеские войска несколько раз попадали в окружение, где их безжалостно истребляли, словно бешеных собак.
Мне стало не по себе. На мгновение я представил, как безоружные люди бросаются на ревущие боевые машины, не зная, остановятся они или двинутся дальше, намотав смельчаков на гусеницы.
– А почему ваша Россия не помогла им разгромить украинских фашистов? – спросил я. – Ведь если с войсками из Киева смогли справиться донецкие шахтеры, то уж российская армия разгромила бы фашистов в течение суток, а может быть, и быстрее.
– Этого мы сделать не могли, – сухо произнес мой собеседник. – Не могли по многим причинам, часть из которых имеют внешний, а часть внутренний характер… Хотя, поверьте мне, тысячи добровольцев отправились на помощь Донбассу, и многие из них там погибли, защищая мирных людей от нашествия фашистских варваров.
– Понятно, – сказал я, хотя, если честно, многое мне было непонятно. Но тут, похоже, вмешалась большая политика, к которой я не был допущен. И слава Богу – мои мытарства по тюрьмам научили меня заниматься своим прямым делом – воевать и не совать свой нос куда не надо.