— Маршал — у меня вдвое больше дивизий, чем остались у вас. И в выучке они превосходят ваши войска — лучшие японские солдаты погибли у Бицзыво, Ляохе, Далинском перевале и Дагушаня, на реке Ялу, у Пхеньяна и Сеула. Здесь у вас под рукою жалкие остатки — так что к длинному перечню побед скоро можно будет добавить Фузан. Впрочем, в своих поражениях японская армия не одинока — у вашего флота не меньше конфузов. Могу перечислить по памяти — два боя в Желтом море и у мыса Шандун, Ляодунский залив и Цусимский пролив — и это еще не все в этом скорбном списке. Хотите знать, Ойяма-сан, чтобы сделал любой европейский командующий, будучи на моем месте?!
— Было бы интересно услышать, что скажет ваше величество, — японец поклонился, он соблюдал ритуал. Но нужно было знать, что все эти церемонии никогда не помешали любому самураю тут же убить противника, благо меч всегда был под рукой.
— Две армии загрузили бы в Чемульпо на транспорты, и высадили двести тысяч войск на Кюсю, пусть даже в вашем бывшем княжестве Сацума, что сейчас часть области Кагосима. И через пролив десантировали бы еще двести тысяч войск, а следом за ними полмиллиона маньчжуров, корейцев и китайцев, у которых с вашим народом давние счеты. А дальше все просто — пушки и пулеметы истребляют ваши уцелевшие войска и ополчение, которые будут отчаянно сражаться, без всякого сомнения, могу это констатировать. Но ни один азиатский народ не смог противостоять европейскому оружию — вы первые решились сразиться, и каковы итоги?!
Заданный вопрос повис в воздухе — глаза маршала превратились в узкие щелки, Ойяма прекрасно осознавал, что такое может быть, скорее, обязательно будет — ответа тут не требовалось. А Фок продолжил кошмарить вражеского главнокомандующего, вскрывая карты одну за другой, будто раскладывал чудовищный пасьянс.
— О, русские будут не при чем — они строго соблюдают все конвенции. Как англичане или французы, но только по отношению к европейцам. А вот с азиатами все цивилизованные народы, в отличие от тех же русских, поступают просто — хороший туземец или угодливый слуга, или мертвец — третьего не дано. Можно посмотреть на индусов, китайцев, вьетнамцев, жителей Филиппин и прочих — у них одна судьба, стать колониальными слугами или рабами, тут выбор за ними.
— Мы это прекрасно осознали, ваше величество, после того как нашу страну «открыли» под дулами пушек, — японец впервые сбросил маску — и посмотрел прямо бесстрашным взглядом.
— Вот и хорошо, что сообразили, — усмехнулся Фок, но тут же стал серьезным. — Если бы речь шла о завоевании вашей страны, то ваши соседи, с которыми вражда, особенно корейцы — пощады бы не давали, пройдясь по Кюсю огнем и мечом, уничтожая города и селения, заводы, верфи и арсеналы. Но русские на это не пойдут, к вашему счастью…
Фок остановился, и демонстративно закурил. Затем усмехнулся и медленно заговорил, старательно подбирая слова.
— Русские не станут уничтожать народ страны Ямато…
Александр Викторович остановился, и, вспомнив, что сотворили японцы с его родными, негромко произнес:
— Но я смогу это сделать, потому что чувствую, как от вас идет угроза моей династии. Шестьсот лет назад мои маньчжуры и монголы могли высадиться на Кюсю и Хонсю, но вас спас тогда божественный ветер — камикадзе! Но сейчас спасения не будет — против русских он бессилен. Против четырех армий у вас одна, против трех эскадр вы сможете выставить лишь одну. Пора свести с вами старые счеты…
Последние слова дались с шипением, он чувствовал, как его захлестывает бешеная ненависть, ослепляющая — и с трудом взял себя в руки. Если бы Ойяма сделал хоть одно движение, которое можно принять за угрозу нападения, то был бы убит. Но японец даже не пошевелился, сидел как истукан и не пытался положить ладонь на рукоять меча.