— Именно так — слишком плотные узы у «Александровичей», в которые втянут один из «Михайловичей». И еще — Михаил Александрович был до недавнего времени наследником престола, но, видимо, сам отказался на трон садиться, да и не желал этого делать.
— Скорее, просто побоялся, ведь до сих пор непонятно отчего умер его старший брат император…
— Постой, — Фок чуть ли не подскочил в кресле, — может потому и регентскую власть учредили, что до сих пор разобраться не могут, откуда удар был нанесен. Одно дело англичане или радикалы, и совсем иное, если это семейное дело. Тогда да, нужно поостеречься с вхождением на престол, чтобы выявить крамольников, тех из них, кто замыслил и посягнул. Тут торопиться действительно не нужно, ведь может последовать повторный удар. Вот потому Владимир Александрович и огородился двумя регентами, которые ему послушны в достаточной степени, и которых потерять не жалко в случае повторного покушения, но уже на них!
— А когда он на трон сам взойдет?!
— Тут лакмусовая бумажка есть — преждевременная смерть ребенка. А она будет, если Аликс не откажется от притязаний, а врачи на общем консилиуме не подтвердят, что Алексей II править не сможет. А вот тогда дорога на коронование открыта, и ковровые дорожки постелены.
— Похоже, что ты прав, — осторожно произнес генерал-адмирал, и посмотрел на Фока — тот явно что-то придержал, как шулер прячет козыри в рукаве, а то и джокер.
— Вторым сигналом будет введение патриаршества, в этом я убежден. Смута никому из власти не нужна, и для противодействия ей нужна активная позиция церкви. А патриарх спокойно будет венчать его на царствование, ибо долг платежом красен. И реформы проводить станет легче, с одобрения то церкви — в селениях школ нет, но хоть часовенка да имеется. И пастырь при каждой, что свою лепту вносить будет в успокоение умов.
— Хм, в этом что-то есть. Ты уверен в своем выводе?!
— До вчерашнего дня сомневался, пока супруга с епископом не поговорила, и тот ее не осудил, наоборот…
Фок смутился, даже чуть покраснел — таким смущенным Алексеев его никогда еще не видел. Любопытство сразу же взыграло у генерал-адмирала, и он моментально спросил:
— Ты не темни, сразу скажи, в чем дело?!
— Женушка настояла, прямо чуть ли не с ножом у горла, потребовала взять трех наложниц, которых сама подобрала мне. Связи закрепить с Кореей, нашей «внутренней» Монголией и Халхой, династические, мать их! А епископ ей ответил, что в делах крещения язычников на грех малый пойти можно и нужно. Но будет хорошо, если при этом его митрополитом назначат, что и было твердо обещано.
— Ох ты, — фыркнул Алексеев, — у тебя силенок то хватит, Александр Викторович, мы ведь немолоды уже?! Хотя представляю, как тебе многие завидовать люто будут!
— И ты туда же, — теперь чуть не подавился смехом и Фок, — я тут философски смотрю — надо, так надо, от меня не убудет. И не бастарды родятся, а вполне законные властители, если дела не так на окраинах пойдут. И наложницы грех тут привычный, да и смотрят на него сквозь пальцы. Ведь если в корень посмотреть, то даже не прелюбодеяние, не родственный брак, на который могут дать разрешение — когда дядя на племяннице женится. Так владыка и сказал, тот еще конформист — к земным правителям с обычными мерками не подходят.
Фок мотнул головой, понимая, что намек на августейшие нравы делать не стоило — у самого рыло будет в пуху. Потому подытожил спокойно, давая понять, какая у него жена,
— С прицелом на будущее смотрит царица — я ее сам боюсь, слишком наполеоновские планы выходят, с размахом!
— Она у тебя такая, страшнее Цыси станет, и наложниц твоих удавит сама, если что не так пойдет!
Алексеев говорил очень серьезно. Генерал-адмирал сам был несказанно рад, что Елена Борисовна считала его в коротком перечне друзей, где пальцев на двух руках хватит. И не заносила в свой длинный список врагов, с которыми можно и нужно бороться любыми средствами, не ограничиваясь себя ничем — и плевать ей на мораль с высокой колокольни.
— Мечтает китайской смутой воспользоваться и присоединить те западные территории Поднебесной, где ханьцев мало — уйгуры, кашгарцы и тибетцы. И России затем сбагрить, вначале у англичан ведь повода не будет, а мы не удержим — слишком далеко, туда железную дорогу проводить надобно. А сейчас советует от Тайваня резко избавляться — он как чемодан без ручки, нести тяжело и одни расходы будут без всякой прибыли. И преданного народа почти нет, одна головная боль — вечные мятежники. Сейчас порадуются по случаю избавления от японцев, нас благословляют и в Петербург пишут, а потом за старое примутся. Продать бы их на хрен, только под соусом, чтобы прямой продажей не выглядело.