— Но что толку гадать? Совет этого в виду не имел и, я уверен, комиссия по кандидатурам — тоже.
— А вам известно, что имеет в виду комиссия? — спросил Дэвид.
— Нет. Но в одном я убежден. Эйвери Уинстон остановил свой выбор на Бэде Фолке. И он будет очень расстроен, что из-за этой неприятности Бэд вышел из игры. Значит, из молодых остаются лишь Тони и Клири.
— И я, — сказал Дэвид.
— Да. Клири, я уверен, не пройдет. Он слишком бесцветен, и это стало особенно очевидным теперь, когда мы начали внимательно присматриваться к людям. Таким образом, остается Тони. И вы. Карл и Уинстон будут за Тони. Что вы думаете о его деловых качествах?
— Скажу вам прямо, Дана: внешне он как будто имеет все данные, но в действительности — никаких. Избрание его президентом было бы несчастьем для корпорации.
— Вы намекаете на его грешки? А более серьезных возражений у вас нет?
— Он не подходит ни по своему мировоззрению, ни по эмоциональному складу. Короче говоря, нельзя допустить, чтобы корпорация совершила эту ошибку.
— Ее не допустят, Дэвид. У Бэда Фолка есть все данные. Но не у Тони. Только не у Тони.
— Вы говорите очень уверенно. — И, помолчав, Дэвид спросил: — А что у него за грешки?
— Я оговорился, — невозмутимо ответил Олбрайт. — Я имел в виду слухи. Давайте обсудим, какая альтернатива остается комиссии. Они могут избрать временного президента.
— То есть вас, поскольку Мэрион — председатель комиссии.
— Да, меня. К тому же я еще не утратил честолюбия. В отличие от Мэриона. Мне нужно это назначение. И у меня есть что им предложить. Внесет мою кандидатуру Данкуорт. Кстати, это будет касаться и вас, Дэвид.
— Вот как!
— Данкуорт предложит избрать меня президентом на те полтора года, что остаются мне до ухода в отставку. Он предложит сделать вас через год первым вице-президентом с тем, чтобы вы стали моим преемником. Данкуорт от вас в восторге. Он одобряет даже все ваши крамольные политические взгляды. Что вы на это скажете, Дэвид?
— Пока ничего. Но все равно я очень благодарен вам за доверие, Дана.
— Я сказал вам все это не просто так. Я мог бы подождать, пока будет принято решение. Но я хотел, чтобы вы знали, что повышение вы получили благодаря мне. А мне нужно кое-что взамен. Данкуорт хочет поговорить с вами завтра утром. По-моему, он будет интересоваться вашим мнением. Полагаю, мы относимся друг к другу со взаимным уважением.
— Конечно, Дана. Я вас очень высоко ценю и скажу об этом Данкуорту. Но об остальном мне нужно подумать.
— Дэвид, не будьте слишком сдержанны. Мне не нужно, чтобы вы захлебывались от благодарности из-за того, что благодаря мне вы через полтора года станете президентом. Но я надеюсь, что вы по крайней мере не будете и слишком сдержанны. Не испортите дела для нас обоих, Дэвид. Думаю, вы меня поняли.
Сараджин Корт-Бэттл сказала:
— Из всего этого следует, что ты рассчитываешь забраться еще выше.
— Возможно.
— У тебя ничего не выйдет, Дэвид. Гарантирую. Завтра я начинаю дело о разводе. Я уже записалась на прием к адвокату.
— Тебе надо записаться не к адвокату, а к психиатру, — холодно сказал Дэвид.
— Ничего не поделаешь, Дэвид. Да, ты меня провел! Я не думала, что у тебя есть хоть какие-то шансы. Но вот теперь, когда ты доказал, что я ошиблась, я выдерну ковровую дорожку у тебя из-под ног, и ты шлепнешься. Я постараюсь, чтобы наш развод попал на первые страницы газет, и сама отнесу эти газеты Карлу Пирсону. Тут тебе и конец, Дэвид. Я намерена сослаться на то, что ты импотент. Как это тебе нравится?
— Пойди выпей.
— Завтра я начинаю дело. Завтра!
— Сараджин, мне это очень неприятно. Но остановить тебя я не могу. Так что нам не о чем теперь говорить.
— Нет, есть о чем! Ты можешь меня остановить, если уберешь отсюда свою мать. Если ты сейчас же не скажешь ей, чтобы она упаковывала чемоданы, я обещаю не начинать дела. Я останусь с тобой и буду пить, пока не сдохну, все равно ты женат не на мне, а на своей корпорации.
— Сараджин, я не позволю шантажировать себя. Делай, что хочешь.
— Значит, ты не хочешь со мной разговаривать, Дэвид. Ведь сейчас все решается, а ты не хочешь со мной разговаривать.
— Потому что ты, когда пьяна, говоришь только глупости.
— Я буду говорить медленно и ясно. Поговори со мной, Дэвид. Иначе будет плохо. Ты только скажи: твоя мать живет здесь потому, что ты любишь ее? Поэтому?