Апоптоз человечества. Планета, ставшая пристанищем чудовищ, молит о помощи. Планета, сверхсознание, сверхволя. Молитва, слышная в ветре, молитва, напеваемая водой. Молитва огня, кусающего миры. Молитва земли, дрожащей под ногами, проходящих во времени и никогда не остающихся на ней. Эту молитву слышу я. Пожиратель миров. Так было и так будет. Это закон, по которому развивается любой сюжет. Только в отличие от того, что считают реальностью, в истине всё умерщвлено, чтобы возродиться в совершенном аспекте своего бытия. Нет ни смерти, ни жизни. Условность. Данность. Награда.
Я шел по миру, выжженному войной. Пустые пейзажи, мертвые земли. Горные, опаленные породы выглядывали из-под земли в таком бесконечном унынии, что, казалось, само небо пытается их утешить, переливанием цветом на своем лике. Некогда великая цивилизация стала лишь горсткой укрывшихся в страхе существ, закопавшихся в катакомбы, свои огромные склепы, наполненные, как им казалось, надеждой. Но время пришло.
Механизм, созданный Изначальным, заключался в том, что в природе всегда существует сила, напрямую созданная Творцом. И эта сила несет в себе как созидание, так и разрушение. Эта сила выбирает себе сосуд и воплощается в создании, несущем волю Вселенной. Нас множество, но мы небесконечны. Мы лишь продолжение Хаоса, упорядоченного в некой завершенной форме, изменяющейся и текущей в среде и вечности. Пожиратель – это проклятье или награда за высшее служение. Я был выбран за свою безжалостность, за свою тягу к истине и справедливости, за свою свободу и цинизм. Что стои́т выше – любовь или долг? Каждый ответит на этот вопрос относительно его ценностей. Но я могу сказать, что нельзя жертвовать любовью во имя долга и долгом во имя любви. Стоит выбрать что-то, и ты теряешь часть себя. Часть, созданную из принципов, или часть, созданную из нитей осознания высшего. Я выбрал долг. И я утратил себя, и теперь, чтобы вернуться к источнику, я пожираю, я поглощаю, я соединяю и разделяю.
Мне никто не встретился в этом мире. Я осмотрел ночное небо, переливающееся сиянием звезд и планет, вдохнул их воздух и стал слушать. Плач мириад скорбящих созданий. Плач вечности и безумный смех галактики. Планетарная молитва переплеталась с биением сердец, которые еще были живы в телах выживших. Эти существа могли сделать себя счастливыми, могли бы сделать себя мудрыми и сильными, но оказались слабы перед собственной волей. Жаждой смерти, золота и власти. В этом их природа. В этом их отличие от звезды и планет. Но время пришло.
Я врос своими ногами в твердь. Я ощущал ядро планеты своими стопами. Голова моя была наполнена голосами миров и вселенных. Как я услышал смех. Детский смех. На меня бежал малыш лет трех. В его глазах была радость и свобода. Он любил этот мир, так же, как я когда-то любил. Малыш не видел меня, он мало чего замечал вокруг. Он просто наслаждался свободой подаренной ему на мгновение. Почти столкнувшись со мной, он резко остановился, улыбнулся и спросил: «А кто ты такой? Ты не такой, как все. Что ты здесь делаешь?». «Малыш, лучше бы ты меня не встречал. Я пожиратель миров. Воля, которая поглощает миры. Я принес покой и перерождение». «Ха-ха-ха», – засмеялся мальчик так звонко, что заглушил голоса звезд. Смолкнув, он посмотрел в мои глаза и сказал: «Ты хороший, ты мне нравишься…». И убежал.
Я вновь поднял голову к небу. Время пришло.
Одно мгновение. Черная дыра в моем теле открылась, и планета была поглощена. Без боли, без страха. Просто еще одно мгновение времени и ничего после. Теперь этот мир стал моей частью. Я получил его знания и силу. Я получил в распоряжение все души и власть. Но взамен я отдаю Вселенной энергию для творения новых миров. Это плата за мою силу. Это обмен, который меня устраивает. У меня не было желания становиться пожирателем, но это был выбор за меня. Я не мог уйти от этого. Я сам поглотил свой же мир. Я уничтожил свою цивилизацию. Я убил многих. Но теперь я сторожу их покой, я в ответе за них, за всех. Они часть меня.
Опасность моей силы в том, что я могу просто выйти из-под контроля и стать хаосом. Тогда включиться мой апоптоз. И тогда уже я стану частью чего-то большего…
Моим спасением стали Тени и их Сила. Я научился контролю. И теперь я здесь, на Земле. И где-то внутри моей Сущности спит Пожиратель Миров…
И он начал своё пробуждение….
Нефритовый император
玉
帝
玉帝, Юй-ди – Нефритовый император
На Совиной горе в башне Сокола на высоком троне восседал Он. Нефритовый император, облаченный в золотые одежды, с небесным венком и земляными сапогами. В руках его была зеленая скрижаль, сделанная из нефрита. Трон окружали голубые ели с еще зеленоватыми верхушками. Зала была пустая, пространство обители выражало лишь одно – покой и вечную мудрость.
Тысячи эонов Император изображал свои знания на скрижали. Тысячи эонов подряд он разбивал скрижаль, плавил осколки и выплавлял новую. Вновь пытаясь выразить свое понимание и знание, чтобы однажды передать его достойному. Время шло, процесс не знал ни начала, ни конца. Уже и сил не было, чтобы выразить хоть что-то полное и цельное. И тогда оторвал свой взор Император от своего сознания и посмотрел вокруг.
Тень лежала на полу от скрижали, что зажата была его левой рукой. Тогда он взял в правую руку кисть и совместил тень от кисти с тенью нефритовой скрижали. Сконцентрировав свою волю, Владыка расслабил руки и отпустил предметы. Но не упали они. Так и остались висеть в пространстве, отбрасывая тень. Восхитился мастер Неба и Земли красотой этих двух Теней. Ибо они были целым и сущим представлением Знания, Формы и Тени.
Кисть выводит сущность того, что ведомо донести. Эта сущность ложится тенью на форму нефрита и закрепляется в вечном сиянии статичной сущности, называемой символом. Кисть как Дерево и Вода. Нефрит как Земля и Металл. Тень как Огонь.
Пламя вечности разносит пыль былых миров. Раскаленные они порождают новые тверди, которые застывая, кристаллизуются в свертки жизни, которая растекается подобно весеннему ручью в вечности, омывая былое и возрождая леса миров, сгорающие в вечном пламени творения и разрушения.
Поняв смысл, Император сжег пламенем духовного огня скрижаль и кисть, и наблюдал вечное горение их Теней, слитое в дыхании Миров.
На Совиной горе в башне Сокола на высоком троне не было никого…
Сияние
Небо было налито грозой. Тяжелые тучи свисали на мир, как грозные войны. Молнии метавшиеся были подобны копьям богов. Неплохое время для убийства. Как и неплохое время, чтобы умереть.
Поде битвы, это всегда что-то грандиозное и величественное. Поле после битвы, это нечто мрачное и ожесточенное, нечто мертвое с теплящейся надеждой на выживание.
И меж гор умерших продвигался старец, седовласый бородач. Гроза уже перешла в свой апогей – проливной ливень и размывала кровь по телам умерших, смывая с них следы былой славы, оставляя только немую смерть. Старец заглядывал в глаза каждому лежащему на поле брани.
«Связую нервой, сращиваю кровью», – бормотал безумный старикан.
Он шел вперед. И за ним шла его армада трупов, которые словно по команде, встали и пошли за господином, покорившим смерть. То был мой учитель. Величайший алхимик, который смог создать гомункула, полноценного человека-голема из плоти и крови. Используя свою душу-кровь, он даровал жизнь, соединяя тела в единую цепь существования, которая питала хозяина и давала ему силу. Это и было высшим обманом. Бессмертие, которое даровалось после смерти. Вечное заточение в лапах покорителя Смерти, Ямантаки, Дайтокумьё.
Это был мой последний урок. Он показал саму тайну. Оживление гомункула. И теперь мне предстояла задача строго обратная: используя сокровенную божественную алхимию, укротить толпу гомункулов, победить Его Кровь…
Победить его кровь?! Страх, охвативший меня, наполнил все мое естество, когда я понял, что на меня движется не одна армия, а две, две армии, вооруженные до зубов всеми видами оружия, начиная от мечей, закачивая арбалетами.