– Ну вот, теперь я настоящая училка!
– Вы учительница? – похоже, мой вопрос прозвучал слишком резко.
– Ну да, учительница, – смутилась барышня.
– А где преподаете?
– В городском лицее.
– Девятый сектор, строение пять?
– Ну да, теперь все там работают, – барышня смотрела на меня с любопытством и легкой иронией, похоже ее забавляла моя возбужденность.
– А с какого возраста вы принимаете в школу?
– С шести, – улыбнулась она близоруко.
– Как хорошо!
Я уже отпустила поводья: нужна была информация, и за нее я готова была на любой, даже глупый поступок.
– А можно попасть к вам в лицей? У вас там пропускной режим?
– Понимаю вас! – вздохнула пациентка. – Сейчас так трудно встретить интеллигентного человека! Все научные центры за окружной… и адвокатские конторы, и больницы. В старом городе сплошь торгаши и банкиры, а местная элита засела в Ратуше и близко никого не подпускает. Только в школе и встретишь приличных людей. Но я вас разочарую: в нашем лицее работает мало мужчин, вы не найдете там достойного партнера.
Все это время я бестолково хлопала глазами, пока окончательно не убедилась: мадам уверена, что я ищу себе культурного самца. Мысль о том, что я усердствую ради ребенка, не приходит в ее безмятежную голову. Инстинкты материнства у населения вытравлены на корню! Все это горько и печально… и в то же время очень кстати: я снова остаюсь вне подозрений!
– Проведите меня в ваш лицей! – попросила я ангельским тоном и кротко взглянула на пациентку. – А я за это осмотрю детей. Проверю зрение у первоклашек.
Барышня поерзала на стуле, потеребила пуговицу на жакете, повздыхала, поморщилась… и согласилась:
– Я поговорю с нашим директором (кстати, очень солидный мужчина), – тут она заговорщицки подмигнула. – Хочу предупредить: на него имеет виды наша завуч – у нее после физика ни одного партнера за год.
– Обещаю вести себя скромно. Займусь кандидатами рангом пониже, – тут я позволила себе улыбку. – Тем более, физик уже на свободе!
Энтузиазм собеседницы померк на глазах. Я поняла, что брякнула очередную глупость:
– За физика не беспокойтесь! У меня с детства отвращение к естественным наукам!
Тут я запнулась, закашлялась и окончательно сникла, осознавая, что сижу в кабинете врача в белом халате и с офтальмоскопом на лбу.
Пациентка посмотрела на меня с недоверием:
– Я поговорю с нашим руководством, но ничего не обещаю!
И тут меня как будто прорвало:
– Вы не подумайте, я не какая-нибудь проходимка, просто еще до конца не освоилась. Ни друзей, ни знакомых! Все время одна! Даже не с кем поговорить!
– Да, конечно, – училка явно расслабилась, – за окружной гораздо интересней – там ваша среда: больницы, клиники, научные центры. А вас вот взяли в старый город. Все-таки ваша специальность – большая редкость! Элита к себе забирает только штучный товар, какой-нибудь жалкий терапевт сюда не попадет.
«Так вот в кого ты превратилась! – подумала я про себя. – Штучный товар в репродуктивном возрасте…»
Глафира позвонила через день:
– Ждем вас сегодня после обеда – с начальством я уже договорилась.
Ура! Мой план начал действовать! Доработаю до перерыва и сразу же сбегу в лицей. Минут пятнадцать уйдет на дорогу, час – полтора на медосмотр, еще четверть часа – обратно. А на работе подождут: пациенты здесь смирные, администрация сильно не давит, на опоздания смотрит сквозь пальцы. Навру им что-нибудь про спущенное колесо.
Так оно и случилось: едва досидев до обеда, я подхватила саквояж и выбежала на парковку. Не прошло и минуты, как я вырулила со двора, свернула на мостовую и покатилась вниз по улице.
Мой путь лежал через сквер, заросший папоротником и самшитом. В тени могучих эвкалиптов дрожали перьями пальмы-близняшки. Магнолии грустно кивали мне вслед и сонно шелестели на ветру. Увы, но прохлада закончилась вместе со сквером – я выкатилась на бульвар под стройные стволы каштанов. Еще пара минут испепеляющего солнца, и бульвар остался позади, прямо по курсу выросли зубцы и шпили Девятого Сектора.
Девятый Учебно-Педагогический Сектор утопал в цветниках и фонтанах. Изваяния драконов всех мастей населяли и площади, и переулки; в каждом дворике, в каждом глухом закоулке гнездились их крылатые скульптуры. Похоже, Раптор был символом города и являлся фигурою номер один. Спящий, бегущий, летящий, плывущий – он дремал в цветниках, на газонах, в кустах, плескался в водоемах, его барельеф красовался на каждом фасаде. Не оставалось никаких сомнений: Учебный Сектор – истинная вотчина дракона.
Из переулка Знаний я попала на площадь Науки, притормозила и сверилась с картой. Все верно: вдоль площади на равном друг от друга расстоянии находятся три симпатичных лицея и гимназия для благородных девиц (из которых впоследствии вырастет штучный репродуктивный товар). Я отыскала строение под номером пять и здесь в тени припарковалась, поднялась по ступенькам, открыла дубовую дверь.
На этаже было пусто, где-то тикали настенные часы, из-за дверей долетали аккорды и нестройный детский хор с его традиционным «до-ми-соль-ми-до».
– Вам кого? – раздалось у меня за спиной, и я невольно вздрогнула.
Рыжеволосая девица с бойкой и умной мордашкой окинула меня небрежным взглядом, заметила модельные кроссовки (последняя коллекция New Balance), удивилась, задумалась, повеселела:
– Вы, наверное, из медицинского центра?
В этом месте я аккуратно кивнула.
– А я – Аделаида, секретарша. Пойдемте, покажу вам наших вундеркиндов.
– Только начальные классы, – строго вставила я. – У меня жесткий график.
– Конечно, конечно! – согласилась девица и поплыла вглубь коридора, – подготовительный? Первый? С какого начнем?
– Начнем с того, который ближе.
Девица распахнула дверь:
– Подготовительный класс, шестилетки, всего пятнадцать человек.
Мы вошли в просторное светлое помещение, меблированное лишь до середины: два ряда по четыре парты, а за ними свободное место для игр. Малыши оторвались от тетрадок, с любопытством уставились на гостей.
Я жадно вглядывалась в их мордашки и с ужасом ждала, что вот сейчас один из них вдруг выскочит из-за парты и с криком «Мама!» повиснет у меня на шее! Нас моментально расшифруют и разлучат уже надолго, ведь никакого сигнала я дать не успею!
Но класс молчал, незнакомые детские лица продолжали изучать меня все с тем же интересом, а я проклинала себя за легкомыслие и за то, что едва не подставила Ваньку.
– Медосмотр! – объявила девица.
Я подошла к доске, повесила таблицу Сивцева, отмерила пять метров, выставила стул:
– Надеюсь, все знают буквы?
Учительница утвердительно кивнула и вызвала первого по алфавиту.
Осмотр занял двадцать минут и не выявил никаких патологий.
– Зрение в норме у всех, но у двоих небольшое косоглазие, – объявила я учительнице. – Рекомендую показать их детскому офтальмологу.
– Да что вы! – махнула она обреченно. – У нас и взрослого-то нет.
– Непорядок! – я покачала головой. – Вы должны привезти их ко мне на прием.
Учительница сделала серьезное лицо:
– Исключено! Мы не имеем права покидать территорию сектора.
– Безобразие! – возмутилась я. – Вы рискуете здоровьем учеников из-за каких-то глупых правил!
Обе девушки шумно вздохнули, опустили глаза, словно двоечницы-второгодницы. Мне даже стало их немного жаль, вот только сидевший во мне офтальмолог никакой моей жалости не разделял.
– Ведите меня к первоклашкам, а потом в кабинет руководства!
У первоклашек была физкультура, и на осмотр вызывали по одному. Теперь я могла спокойно осуществлять свой хитроумный план, не подвергая риску ни себя, ни сына. Ваньки здесь тоже не оказалось, и, закончив осмотр, я двинулась к директору лицея. К моему появлению он был готов – рыжеволосая Аделаида уже слила весь компромат.
– Добрый день! – расцвел директор, едва я переступила порог. – Знаю, знаю! Наслышан, наслышан! Но ничего поделать не могу!