IV часть
Промысел Божий
Женщина даже примерно не могла определить, сколько по времени продолжались его — её пытки, как вдруг потолок, стены растворились, и она увидела своего умершего отца, который ушёл из жизни три года назад. Умер он от пневмонии. В наши времена — непростительная ошибка врачей, которые без надлежащего обследования поставили диагноз и делали простые обезболивающие инъекции. Отец был в обычном коричневом пальто и внимательно кого-то слушал, глаза его были устремлены вверх. Затем, кивнув головой в знак согласия, заговорил с Тасей.
— Милостью Творца твоё испытание на Земле окончено. После сканирования твоего будущего Высшим Судом было принято переместить тебя на второй круг Умиления, который находится во власти Царицы Вселенной. Это Она оправдала тебя за твои непрестанные воззвания к Ней.
Таисия ничего не могла осмыслить. Слишком необъятной казалась ей информация. Она не могла расширить сознание до пределов неизмеримого. Отец понял её, улыбнулся и продолжил.
— Твои поступки были необдуманны, ты не слышала своего Хранителя и полагалась больше на помощь людей, с лёгкостью принимая их советы. А благими советами дорога куда вымощена? В ад. Все могло кончиться куда хуже. Ты ехала в Москву? Так? У метро Энтузиастов тебя уже поджидала Ева, посланница низшей иерархии, которая ловко сплела чёрные кружева для Евгения. Это ещё и благодаря ей он терпит тяжкие муки. Ты также должна была повторить его путь, если бы не настойчивые молитвы твоих предков. На этом этапе, пока плод ещё свеж и не прогнил, Садовник кладёт его в свою корзину!
— А что будет с ним? Неужели мой бедный Женька так и проживёт в страшных муках?
— Твой? Нет, он не твой. Сейчас его бедная и кроткая жена не встаёт с колен, отмаливая его. А сын каждую службу заказывает обедни за отца и собирается в монастырь на послушание. Вот благодаря его семье Господь принял их усердные молитвы. Сейчас ему легче, он перемещён на сорок дней в место распределения. Всё будет зависеть от прошений его родных и знакомых ему людей. Слава Вышним, твой путь прекращён!
— Но ведь я молода!
— Здесь нет ни молодости, ни старости, все одного возраста, всем тридцать три года. Это вечность.
— Теперь понятно! — ответила Тася. — Чем дальше вглубь, тем темнее и страшнее, а так хоть у ворот подметать буду.
— У Царских Врат находиться — большая честь, не всякий этого достоин. Ты их только сможешь увидеть, — ответил отец. — Но вековать на втором круге — это тоже честь немалая. Твоим предкам много надо было потрудиться в земной жизни, чтобы их последний потомок смог обрести такую чудесную возможность — иногда видеть Великую Царицу.
— И что же они такого сделали?
— Среди них было много мучеников и священномучеников, которые пострадали во времена Больших Перемен.
— Я их увижу?
— Ты многое увидишь, Таисия. Кстати, здесь у тебя другое имя.
— Какое?
— Не торопись. Следуй за мной.
— Папа, я слышала, что каждый человек после смерти проходит мытарства, где бесы предъявляют ему грехи, которые он совершил при жизни.
— И это тебе предстоит пройти. Всё ты увидишь — и Рай, и Ад, и Честный Суд тебе предстоит. Нелегко будет, но у нас хорошие адвокаты!
И отец показал на белых птиц, которые кружились над ними и далее сопровождали эту пару, которой предстояло трудное и очень дальнее путешествие.
Эпилог
Яркое солнце осветило детскую площадку, где малышня усердствовала над изготовлением тортиков из песка. Алёнка тоже не сидела без дела. Эта маленькая «мама» старательно заворачивала в бабушкин платок маленького котёнка, называя его дочкой. Котенок изворачивался, пищал, пытаясь вырваться из цепких детских ручонок, как вдруг девочка замерла и уставилась на пустую скамейку. Довольный зверёк бросился бежать большими скачками через песочницу, оставив свою «пелёнку» на радость бабушке. Задумавшись, Алёна несколько минут стояла и смотрела вслед уходящей женщине, которую, кроме неё, как оказалось никто не видел, затем подошла к маме и сказала:
— Когда я умру, я стану медвежонком.
— Это потому, что твоя фамилия Медведева? — не отрываясь от просмотра журнала, спросила мама.
— Наверное, и поэтому, а ещё потому, что мы живём, как хотим, а не как должны.