Довлатов Сергей
Победители
Сергей Довлатов
Победители
Дело происходит в спортивном зале академии Можайского. Все мужчины здесь - широкоплечие. Манеж освещен четырьмя блоками люминесцентных светильников. На шершавом ковре топчутся финалисты чемпионата России. За центральным столиком - Жульверн Хачатурян, получивший на Олимпийских играх в Мельбурне кличку Русский Лев...
Год назад Хачатурян поступал в университет. Он был самым широкоплечим из абитуриентов.
Шел экзамен по русской литературе. Хачатурян всех спрашивал:
- Прости, что за вопрос тебе достался?
- Пушкин, - говорил один.
- Мне повезло, - восклицал Хачатурян, - именно этого я не учил!
- Лермонтов, - говорил второй.
- Повезло, - восклицал Хачатурян, - именно этого я не учил!
Наконец подошла его собственная очередь. Судья вытащил билет. Там было написано: "Гоголь".
- Вай! - закричал Хачатурян. - Какая неудача! Ведь именно этого я как раз не учил!.. Впрочем, мы отвлеклись. Информатор произнес в микрофон:
- Внимание! Финальные схватки продолжаются. В синем углу Аркадий Дысин из Челябинска! В красном - Олег Гарбузенко из Мелитополя!
Сейчас же на южной трибуне раздался звук пощечины. Как выяснилось, это были скромные аплодисменты.
Борцы пожали друг другу руки и начали возиться.
Каждый из них весил центнер. Каждому было за сорок. Оба ходили вразвалку, а борьбу ненавидели с детства.
Борцы трогали друг друга, хлопали по шее, кашляли и отдыхали, сомкнув животы.
- Пассивная борьба! - выкрикнул информатор. - Спортсменам делается замечание!
Однако Дысин и Гарбузенко не реагировали. Они стали бороться еще деликатнее. Оба знали свое дело. Оба помнили былые схватки. Бра руле, двойной нельсон, захват, подсечка... Жесткий брезентовый ковер неожиданно устремляется ввысь и хлопает тебя с чудовищным гневом по затылку...
- Синий не борется! - орали зрители. - Халтура! И красный не борется!..
Однако Дысин и Гарбузенко не реагировали. Борьбу они ненавидели, а зрителей презирали.
Вдруг что-то произошло. Возникло ощущение тревоги и беспокойства. Как будто остановились часы в международном аэропорту. Зрители и секунданты начали озираться. Борцы устало замерли, облокотившись друг на друга.
Все уставились на главного судью. Дело в том, что Жульверн Хачатурян безмятежно дремал, опустив голову на кипу судейских протоколов.
Хачатурян спал. Присутствующие не решались его будить. Рефери и боковые судьи ушли в шашлычную. Зрители читали газеты, вязали, штопали носки, распевали туристические песни.
- Если бы ты знал, как я ненавижу спорт, - произнес Аркадий Дысин, гипертония у меня.
- И у меня, - сказал Гарбузенко.
- Тоже гипертония?
- Нет, тоже радикулит. Плюс бессонница. Вечером ляжешь, утром проснешься, и затем - целый день без сна. То одно, то другое...
- Пора завязывать, старик!
- Давно пора...
- Прости, кто выиграл? - заинтересовался очнувшийся Жульверн Хачатурян.
- Какая разница, - ответил Гарбузенко. Потом он сел на ковер и закурил.
- То есть как? - забеспокоился Хачатурян. - Ведь иностранцы наблюдают! "Расцветали яблони и груши..." - нежно пропел он в сторону западных корреспондентов.
- "Поплыли туманы над рекой", - живо откликнулись корреспонденты Гарри Зонт и Билли Ард.
- Аркаша выиграл, - сказал Гарбузенко, - он красивый, пусть его и фотографируют.
- И ты ничего, - возразил Аркадий Дысин, - ты - смуглый.
- Короче, ты судья, Жульверн Арамович, ты и решай, - высказался Гарбузенко.
- Какой там судья, - покачал головой Хачатурян, - Бог вам судья, ребята.
- Идея! - сказал Дысин, вытащил монету, бросил ее на ковер.
- Орел! - закричал Гарбузенко.
Дысин задумался.
- Решка, - молвил он наконец. Хачатурян шагнул вперед, придавил монету носком лакированного ботинка.
- Победила дружба! - торжественно выкрикнул он.
Зазвучали аплодисменты. Спортсмены покинули зал, вышли на улицу. Из-за угла, качнувшись, выехал троллейбус. Друзья поднялись в салон.
Три старушки деликатно уступили им места.