И так началось, царство персидского царя Кира.
«Астиагу Кир не причинил никакого вреда и держал при себе до самой его смерти», — этими словами заканчивает Геродот свое повествование о том, как молодой Кир победил Астиага и стал царем.
Царь Крез
Кир не стал мстить Астиагу. Он освободил его из темницы, позволил жить в своем дворце и даже приказал почитать его как бывшего царя и как своего деда. Только не допускал его вмешательства в государственные дела и не слушал ни его советов, ни его порицаний.
Кир не поработил и не унизил Мидию. Он объединил ее с Персией, и оба народа стали одним государством.
Он не разорил и столицу побежденного царя, как это было в обычае у царей Азии. Экбатаны так и остались столицей наравне с большими персидскими городами — Пасаргадами и Сусами.
Кир любил Пасаргады.
В этом городе, как наиболее укрепленном, хранились его сокровища, его государственная казна. Там же находились гробницы его персидских предков.
Но, став царем, Кир увидел, что эти города, да и вся Персия, лежат на окраине его большого государства. И что гораздо удобнее для его замыслов основать царскую резиденцию в Сусах, или в Шушане, как тогда говорили.
Область Сусиана находилась в глубине страны, ближе к Вавилонии, у моря, и побережье ее тянулось почти до самого устья Тигра.
Кир украсил и укрепил Сусы. Он возвел крепкие городские стены из обожженного кирпича, скрепленного асфальтом. Построил там дворец, который был роскошнее всех дворцов Персии и Мидии.
Сусиана была очень плодородная страна. В реке Хоаспа, которую сейчас называют Керха, где стояли Сусы, была необыкновенно свежая и чистая вода.
Однако в Сусах Кир жил только зимой. Высокие горы на севере Сусианы перехватывали холодные северные ветры, и они проходили поверху, минуя Сусы. Поэтому в летние месяцы там просто горела земля от зноя.
«…Летом, когда солнце сильнее всего припекает, около полудня, — рассказывает древнегреческий географ и историк Страбон, — ящерицы и змеи не успевают пересекать улиц в городе, а посреди дороги сгорают… Холодная вода для купания; выставленная на солнце, тотчас нагревается, а рассыпанные на открытом для солнца месте ячменные зерна начинают прыгать, как в сушильных печах».
Из-за этой жары жителям приходилось покрывать крыши толстым слоем земли, чтобы укрыться от солнца.
Кир, выросший в холодной гористой Мидии, не выносил этой жары и на лето переезжал в Пасаргады, а чаще всего в город своего детства — Экбатаны, где по-прежнему за семью стенами стоял царский дворец.
Три года после войны с Астиагом Кир занимался устройством своего государства. Он объединял вокруг себя мидийские провинции, старался договариваться с ними мирно, убеждал, что, объединившись, они будут сильнее и защищеннее. Ему часто это удавалось. А когда не удавалось, он шел с войском и покорял несговорчивые племена.
Так — целенаправленно — готовился Кир к большой войне, к большим завоеваниям — к походу на Вавилон, который исстари грозил его родине войной и разорением.
За всеми действиями Кира с большой тревогой следил царь Лидии Крез. Он видел, как набирает военную силу Кир, как растет его держава. Кир еще не трогал его владений и не объявлял ему войны, но он захватывал земли, граничащие с Лидией. Кто поручится, что он завтра не перешагнет и лидийскую границу? Границей Лидийского царства была река Галис. Эта река начиналась в горах Армении и пересекала почти всю Азию. И древние историки и географы обычно так и говорили: «По ту сторону Галиса» — или: «По эту сторону Галиса».
Теперь эта река называется Кызыл-Ирмак, что значит «Красная вода». У нее и в самом деле вода красноватая, потому что в горах она размывает каменную соль и красные мергелинские глины.
Древние греки называли ее Галис, что значит «солончак». Красноватые воды Галиса текли среди земель, на которых было много солончаков. Солончаки сверкали резкой белизной на серых пустынных берегах.
По ту сторону Галиса начинались богатые плодородные долины Лидии. Щедрые урожаями пашни и сады, цветущие травами пастбища, изобилие озер и рек, изобилие жаркого солнца…
Лидийский царь Крез славился своим могуществом и богатством. Его отец Алиатт царствовал долго и много воевал. Крез после его смерти продолжал воевать и захватывать близлежащие земли. Вся страна к западу от Каппадокии была подвластна ему — мидяне, пафлагонцы, вифинцы, карийцы. Многие племена эллинов, поселившихся на азиатском берегу голубого Эгейского моря, платили ему дань. Поэтому и называли тогда Креза «Владыкой племен».
Столица Лидии — Сарды гордилась своим великолепием и неприступностью стен. Над Сардами сияла снежная вершина Тмола. Ее склоны, богатые лесами и пастбищами, наполняли город свежим дыханием сосны и бука. Река Пактол, бегущая с Тмола, приносила в Сарды обилие прозрачной воды. Пактол усердно размывал в горах золотую жилу и, будто служа Крезу, нес в его казну золотой песок.
Но не только золото Тмола обогащало Креза. Лидийское царство лежало на большом торговом пути между Западом и Востоком. Этот путь был более безопасен, чем морской, и поэтому здесь один за другим шли груженные разными товарами караваны.
Лидия торговала и с Западом и с Востоком, и даже с греческими городами — теми, что лежали в Малой Азии, и теми, что были в Европе.
Эта торговля так обогатила Креза, что богатство его вошло в поговорку, и, когда в других азиатских странах еще не знали денег, в Лидии уже чеканили монеты.
Под Сардами далеко вокруг расстилалась цветущая равнина, полная красоты и спокойствия. Возделанные поля, оливы, виноградники приносили свои солнечные плоды. Были здесь и плантации морены, которой красили шерсть, а краска эта не уступала пурпуру и кошенили.
Реки, бегущие с гор, орошали равнину. Весной их разлив был так широк, что в двух часах ходьбы от Сард пришлось выкопать водоем для сбора полых вод. Так искусственно было создано круглое озеро Коло. Вокруг озера, в безмолвии гор и воды, стояли могильные курганы лидийских царей — земляные холмы на круглых каменных основаниях. И самый высокий курган был могилой царя Алиатта.
Гость Креза
Дворец Креза часто шумел пирами и был открыт для званых и незваных гостей. Странники и путешественники, проходя через Лидию, не миновали Сард.
И вот что рассказал об одном из гостей царя Креза Геродот.
Однажды во дворец Креза зашел странствующий эллин, афинский законодатель Солон.
Крез принял гостя радушно. Три дня пировали во дворце, три дня звенели золотые чаши, звучали флейты и кифары, прославляя мудрость и отвагу царя Креза.
Кифаредам было о чем петь. Они славили царя Креза как могли.
…Царь Крез, лидиец, первый азиат из царей-варваров, покорил племена эллинов — тех, что жили на азиатском берегу, — и заставил их платить дань. Эллинские боги не помогли им. Стоит вспомнить Эфес. Жители его построили такой красивый храм своей богине Артемиде, и как просили они богиню защитить их от Креза! Они протянули от храма веревку к городской стене, — так, считали они, богине легче защитить их! А Эфес после недолгой битвы стал данником царя Креза!
…Царь Крез, лидиец, азиат, первый из царей-варваров, завоевал дружбу Спарты — племени, грозного своей военной доблестью. Он купил их золотом!
…Царь Крез, лидиец, азиат, единственный из царей-варваров, своими богатыми дарами украсил храм Аполлона в священных Дельфах. А Дельфы нередко вершили судьбы царей и народов.
Царь слушал, как прославляют его кифареды, а сам украдкой поглядывал на гостя. Что думает афинянин? Постигает ли он величие лидийского царя? Понесет ли он славу о нем в другие страны и в свое отечество — Афины?
Но грек был спокоен, любезен и равнодушен. Привыкший к воздержанию, он пил вино, на три четверти разбавленное водой, ел умеренно, вежливо слушал, как певцы восхваляют Креза. И ничто не волновало его.