Аристомен узнал, что как раз сегодня ночью в Лаконике женщины собрались на праздник Деметры. Он решил, что вот и еще случай взять со Спарты хороший выкуп. Он явился туда с небольшим числом своих воинов и ворвался в храм, чтобы захватить там самых богатых и самых знатных спартанок.
Но тут его неожиданно постигла неудача. Женщины принялись так отчаянно отбиваться, что с ними никак нельзя было справиться. Они били и воинов, и Аристомена вертелами, на которых жарится мясо, били мессенцев ножами, которыми разрезают его. Аристомен запретил убивать женщин, и не для убийства он напал на них. Но спартанки, закаленные гимнастическими упражнениями, так дрались, что мессенцы отступили. Многие были изранены, но они не могли поднять меча на женщин. Отряд Аристомена разбежался. А самого Аристомена разъяренные спартанки избили факелами, связали и заперли в храме.
Мессенцы, ошеломленные всем, что случилось, собрались вместе и в смущении стали советоваться:
— Как же нам выручить Аристомена? Стены храма крепки, их не разрушить. Надо спешить в Мессению, звать на помощь. Иначе спартанцы придут, схватят его и увезут в плен, в Спарту!
И чем больше думали они о том, что случилось, тем страшнее представало перед ними будущее. Захватить женщин в храме — это казалось им веселой проделкой. А проделка эта обернулась трагедией. По всем странам пойдут насмешки над мессенцами: женщины одолели Аристомена, их героя Аристомена!
Отряд Аристомена поспешно вернулся в Анданию. Тотчас тревожная весть облетела город пригороды и оттуда всю Мессению. Со всех концов Мессении, изо всех городов поспешили в Анданию вооруженные отряды. Надо скорей идти и спасать своего вождя, пока в храм не явились спартанцы. А если они уже увели Аристомена, надо отбивать его силой.
Они тут же двинулись в Лаконику, туда, где находился храм Деметры. В пути их застигла ночь; было так тихо, что, казалось, если прислушаться, то услышишь, как звезды передвигаются по небосводу и как легкой поступью ходят нимфы по берегу ручья… Но мессенцы не прислушивались, они спешили. Скалистая дорога гулко отзывалась на их шаги, отсветы факелов метались среди зарослей густого маквиса.
Вдруг отряд остановился. Кто-то шел им навстречу. Огонь факелов мешал разглядеть, кто идет.
Человек шел быстрой, твердой поступью. Вот он уже близко. Мессенцы подняли факелы и осветили его. Это был Аристомен.
Мессенцы с криками ликования окружили его. Аристомен был весь в синяках, в саже, с черными следами веревок на руках и ногах, с растрепанными кудрями. Но глаза и зубы его блестели — он смеялся.
— Как же ты ушел?
— Пережег веревки. Там стояли светильники. Подошел к огню и пережег веревки на руках. И ушел.
— А стража?
— Стражи не было. Женщины побежали в Спарту. В храме осталась одна только жрица. А разве одна девушка могла удержать меня?
Когда спартанцы примчались к храму Деметры, Аристомена там уже не было. А как они веселились всю дорогу, как предвкушали свое торжество, какие насмешки готовили Аристомену!
— Разве могла я одна удержать Аристомена? — уверяла юная жрица, когда к ней подступили с допросом. — Он пережег веревки и ушел!
Ей не верили. Говорили, что девушка сама отпустила Аристомена. Был такой слух, что она уже давно любила его. Однако жрица твердила одно и то же: он пережег веревки и ушел.
И спартанцы в досаде ни с чем вернулись домой.
Снова предательство
Наступил третий год второй Мессенской войны. Готовилась большая битва.
К мессенцам снова пришли на помощь их давние союзники — аркадцы. Военачальником аркадского войска был царь Аристократ.
Противники сошлись у Большого рва. Во главе своих войск в самом опасном и трудном месте стоял Аристомен.
И вот наступил час. Спартанцы двинулись на мессенцев. Аристомен повернул к ним свои ряды. Оба войска ощетинились копьями и сомкнули щиты, приготовясь к схватке.
И вдруг, когда противники готовы были броситься в битву, произошло что-то непонятное: царь Аристократ неожиданно объявил, что аркадцев поставили в самой невыгодной для боя местности.
— В случае поражения нам будет некуда бежать, мы все погибнем здесь! А поражение может случиться, ведь жертвы перед боем были неблагоприятны для нас. Я видел это!
Эти слова тотчас разнеслись по отрядам аркадского войска. Аркадцы заволновались, встревожились. Они не знали, что царь Аристократ тайно предал Мессению — Спарта подкупила его. О такой подлости никто еще не слышал в Пелопоннесе и никому не могло прийти в голову, что можно решать войну подкупом и обманом.
А царь Аристократ только и ждал подходящей минуты.
— Я не дам вам погибнуть! — крикнул он аркадцам. — Если будет безвыходно, я подам знак, а вы спасайтесь бегством!
И когда Аристомен двинул свои отряды на спартанцев, Аристократ подал аркадцам знак бедствия. И вот вся середина фронта и левое крыло, где стояли аркадцы, — все вдруг сломалось, спуталось, отступило, еще не начав сражения. Аркадцы бежали, не зная почему, не зная куда. Повинуясь команде своего царя, они в панике сбили мессенские ряды, расстроили их…
Мессенцы были поражены.
— Куда вы бежите?! Что вы делаете?! — кричали они аркадцам. — Предатели, безбожники, будьте вы прокляты! Остановитесь, ради богов! За что вы губите нас?! Остановитесь!
Но аркадцы, ничего не понимая, бежали. Мессенцы, покинутые союзниками, остались одни.
Аристомен со своим отрядом еще долго стоял и отбивался от тяжелого натиска спартанского войска. Мессенцы почти все полегли в этой битве. Остался лежать на кровавом поле Андрокл. Остался там и Финта. И так много мессенцев было убито, что живым уже не было надежды на спасение.
Аристомен отступил в Анданию. Спарта победила. Победила не в честном бою — победила подкупом и предательством.
Вернувшись в родной город, Аристомен собрал мессенцев.
— Оставим Анданию — сказал Аристомен с тоской в сердце, — оставим все наши города мы не в силах защищать их. Уйдем на гору Эйру там мы еще можем спастись от врага. И они ушли к морю, на гору Эйру. Спартанцы тотчас поспешили за ними следом и начали осаждать Эйру. Они думали, что теперь-то им легко будет захватить мессенцев. Однако мессенцы укрепились в городке, стоявшем на Эйре, и не собирались сдаваться.
Озабоченные дальнейшей судьбой отечества, Аристомен и мессенский жрец Феокл побывали в Дельфах. Они попросили совета у божества: как им спасти Мессению?
Пифия ответила: «Когда трагос напьется извилисто текущих вод реки Неда. Мессению я больше не покрываю гибель близка».
«Трагос» по-гречески — «козел». Получив такое предсказание, мессенцы стали зорко следить за тем, чтобы козлы не подходили к реке Неда, которая протекала через тот приморский уголок земли, которая еще принадлежала мессенцам. Откуда может прийти спасение? Как и сколько еще времени сможет Мессения противостоять неизмеримо сильному врагу? Этого мессенцы не знали. Но знали и верили, что, пока трагос не напьется из Неда, они не погибнут.
Аристомен в кеаде
У мессенцев снова не стало отечества. Только гора Эйра и приморская полоса возле нее. А в мессенской долине снова хозяйничали спартанцы.
В отряде Аристомена собралось триста человек. С этим отрядом он вихрем пролетал по стране, ставшей чужой, захватывал, что удавалось, — хлеб, скот, оливки, имущество жителей и самих жителей, если те не успели скрыться. Мессенцам, живущим на горе, негде было сеять свой хлеб и растить свой скот. А имущество спартанцев и людей, захваченных в плен, Аристомен отдавал за выкуп.
Спартанцы негодовали:
— Мы засеваем поля, а урожай уходит на Эйру! Мы выращиваем скот, а мясо едят на Эйре! Сколько же можно это терпеть?