Удостоверившись, что имеет дело с нужным ему человеком, Абэк Аденц должен был передать ему исчерпывающие данные относительно астероидина. Абэк Аденц обязывался и в дальнейшем снабжать агента всеми требуемыми дополнительными сведениями, опять-таки в письменном виде. Однако в заключенной сделке было оговорено, что все это будет выполнено лишь при условии, если отец Абэка Аденца будет живым и невредимым доставлен на «Октябрид».
Глубокой ночью автомашина выехала из рабочего поселка и помчалась в Октябрь.
В ногах у путников лежал заметно потяжелевший чемодан. Об этом Дерягину не полагалось ничего знать. Это было якобы «частной сделкой» иностранцев с шофером, в карман которого перешла довольно пухлая пачка банкнот.
Услужливый шофер обещал даже устроить дело так, чтобы при отъезде гостей чемодан без предварительного осмотра был внесен в самолет.
Вопрос о выплате вознаграждения Абэку Аденцу был также разработан со всей обстоятельностью. Представитель Абэка Аденца должен был получить условленную сумму в московской гостинице «Националь» от одного из служащих иностранного посольства. Номер телефона этого посредника был уже в кармане у Дерягина.
Конечно, был выработан пароль также и для установления связи с этим посредником.
Словом, все было в порядке.
Мистеры Стивенс и Петерсон заверили мнимого Абэка Аденца, что об опасности разоблачения не может быть и речи, поскольку его имя не будет нигде упоминаться.
Автомашина бесшумно летела по шоссе. Царство мрака и стужи уже отступало перед царством света и тепла, как вдруг…
Машина внезапно остановилась. Ее со всех сторон окружила группа сотрудников министерства госбезопасности.
Военный в чине майора вежливо предложил пассажирам выйти из автомашины. На глазах пораженных мистера Стивенса и мистера Петерсона он подошел к Дерягину, сорвал с его лба полоску эластичного грима и стянул парик с темными кудрями.
Подложный Абэк Аденц был «арестован».
Обратившись к иностранцам, майор любезно попросил разрешения познакомить их с одним из присутствующих.
- Честь имею, господа, представить вас инженеру Абэку Аденцу, - произнес он громко. - Он будет, несомненно, очень рад познакомиться с вами…
Стивенс и Петерсон убито молчали, растерянно переводя взгляды с Дерягина на настоящего Абэка Аденца и обратно.
Не сказали они ничего и тогда, когда им в тот же день вручили категорическое предписание в двадцать четыре часа покинуть пределы Советского Союза.
При «разоблачении» Дерягина присутствовал и Николай Аспинедов.
НЕМНОГОСЛОВНАЯ СОТРУДНИЦА
Абэк чувствовал, что утомлен сильнее обычного. И он, и Утесов уже более недели почти не выходили из сталолитоплавильного завода: ремонтировались поврежденные при аварии инструменты и оборудование и, под личным руководством Аспинедова, выплавлялись сталолитовые лопасти, взамен заграничных.
Все свободные минуты, которые Абэку удавалось урвать, он проводил в своей лаборатории, в которой уже приступили к сложной и серьезной работе по зарядке центробежной силой реактивных летательных спецовок для персонала подлодки.
В числе многочисленных научных единиц в подводном городе находилась и физико-химическая лаборатория Аденца. Заместителем Абэка работал Павло Ушаков. В их же отделе работала и единственная женщина-лаборант - молчаливая Вера Солнцева.
Уже пользовавшаяся заслуженной известностью в научных кругах, Вера Павловна была чудесным товарищем и работником. Работать с нею было истинным наслаждением.
В жизни Абэка Аденца Солнцева занимала особое по своему значению место. Между ними установились прочные отношения взаимного уважения и доверия, удивительно облегчавшие любую, даже наиболее сложную работу.
- Удивительный она человек, с исключительными способностями! - с восхищением охарактеризовал ее Аспинедов после нескольких бесед с нею.
- Без Веры Павловны я - точно без рук! - признавался не раз академик Ушаков.
Абэк часто думал о том, как умудряется Солнцева сохранить всю свою женственную привлекательность при крайне трудоемкой, напряженной работе, оставаться всегда естественной и простой, сознавая свою исключительную одаренность, и, самое гласное, вызывать такой живой интерес к себе, не прилагая с этой целью никаких усилий или стараний. Корень этого интереса крылся, быть может, в молчаливости, отличавшей эту молодую женщину, в своеобразной творческой задумчивости ее, бывшей выражением неуклонной последовательности и спокойной решительности ее характера. Вера Павловна могла работать, не отвлекаясь даже тогда, когда в рабочей комнате находились посторонние или когда ее пытались занять бессодержательными разговорами. В подобных случаях она, не выказывая раздражения, лишь молча улыбалась. Но улыбалась такой тонкой улыбкой, что незваный собеседник сам начинал чувствовать всю неуместность своего присутствия.
Когда утомленный напряженной работой Абэк вошел в лабораторию, Ушаков, как всегда, нетерпеливо ходил по комнате. Условный звонок предупредил его о приходе шефа.
Стоявшая немного поодаль Солнцева бросила внимательный, изучающий взгляд на Абэка.
«Опять печален», - отметила она.
- Какие новости, Павло Миронович? - рассеянно спросил Абэк, пожимая его руку и оборачиваясь к Солнцевой, чтобы поздороваться и с нею.
Но Солнцева не протянула ему руки.
- Пойдемте, Абэк Давидович. Хочу показать… - сказала она и, повернувшись, направилась к лаборатории.
Абэк вопросительно взглянул на Ушакова. Тот наклонился к молодому ученому и доверительно шепнул:
- Думаю, что наша Вера Павловна поторопилась… Но проверить надо!
Они вдвоем переходили из одного отдела в другой.
На двойных сталолитовых стеллажах выстроились в ряд различные химические растворы, щелочи, кислоты и соли в прозрачных сталолитовых сосудах. Затем потянулся ряд закрытых ящиков, в которых хранились вещества, полученные в результате различных соединений. На каждом ящике была специальная этикетка с обозначением химического состава хранящегося в нем вещества, названия элемента и его места в периодической таблице Менделеева.
Целый отдел был посвящен преобразованиям дредоруды. Лаборатория кипела в неустанной работе. Со всех ее концов доносился шум действующих аппаратов. Мерно работали конденсаторы электрической зарядки, индукторы, двигатели воздушных насосов, шипели гальванические сосуды, атомные жароподающие микропечи, в непрерывном движении были силомеры, спектрометры и хронометры.
Наконец Абэк с Ушаковым остановились перед машиной, генерирующей холод. Работа этой сложной машины была исключительно интересной. Мощные машины под сильным давлением нагнетали воздух через узкие и извилистые трубки в просторную камеру, где воздух, мгновенно расширяясь, охлаждался еще сильнее.
Этим воздухом затем охлаждали новую партию сгущенного воздуха, который после быстрого расширения все больше и больше охлаждался. Этим новым увеличившимся количеством холодного воздуха охлаждалась третья партия воздуха и в конечном итоге воздух охлаждался настолько, что переходил уже в жидкое состояние. Если отворачивали кран машины, воздух вытекал совершенно так же, как кипящая вода из крана самовара.
Помимо воздуха, в этой же машине производилось сверхохлаждение и иных химических газов.