- Уверяю вас, Вера Павловна, Сергей не мог погибнуть! И если вы впрямь продолжаете любить его, - ошибку всегда можно исправить. Я уверен… я чувствую в глубине души, что наши друзья с астероидиноплана АЛД-1 вернутся к нам живыми и здоровыми!
- Спасибо, Абэк Давидович! - проговорила взволнованно Солнцева, крепко пожимая ему руку.
Они расстались у дверей зала, умиротворенные и просветлевшие, как люди, которых поддерживает одна и та же светлая надежда.
Свернув к астероидиновой лаборатории, Солнцева заметила идущую навстречу Елену, и еще издали улыбнулась ей.
В глазах Елены мелькнуло удивление, она сдвинула было брови, но, опомнившись, ответила Солнцевой несколько смущенной улыбкой.
- Что-то задумчива ты, Елена, - заметила Солнцева.
- Неужели это так… заметно? - искренне вырвалось у Елены.
- Ну да, конечно. А ведь ты не имеешь права грустить…
- Ты уверена в этом?.. Ну, раз так, обещаю тебе больше не грустить! - серьезно ответила Елена, но вспомнив, что нужно улыбнуться, заставила себя, перед тем, как удалиться, с улыбкой кивнуть Солнцевой.
Вера Павловна недоумевающими глазами смотрела ей вслед.
Абэк отыскал Аспинедова в отделе Резцова. Завидев его, Николай Львович быстро подошел к нему и дружески положил руку ему на плечо:
- Абэк Давидович, телеграмма!
- От кого?
- От Ильи Григорьевича!
- Что же он пишет? Едет к нам, Николай Львович? - быстро спросил Абэк.
- Ну, еще бы! Назначен к вам..
- Очень рад, очень! А в Москве долго останется?
- Через три дня будет здесь. Не могу вам передать, как это меня обрадовало…
Аспинедов немного помолчал и потом уже другим тоном обратился к Абэку:
- Экипаж АЛД-1 цел и жив, Абэк Давидович. Это теперь окончательно установлено в Москве.
- Основываясь лишь на показаниях Жабова?
- Нет. Илья Григорьевич сообщил, что экипажу одного из наших китобойных судов матрос американского военного корабля передал секретное письмо. Дерягин сообщил мне лишь некоторые подробности. Вот, прочтите его телеграмму.
Абэк схватил протянутую ему телеграмму и быстро прочел:
«У берегов Австралии от незнакомого матроса получены достоверные сведения о наших людях. Экипаж пропавшей машины жив. Письмо содержит исчерпывающие данные. Указан адрес - «Лебедь-океанид». Поздравьте от меня Абэка Аденца, Выезжаю через три дня. Вопрос разрешен. Буду работать у вас, на «Октябриде». Подробности лично.
Ваш Илья Дерягин».
- Ну, что скажете, Абэк Давидович? - спросил с улыбкой Аспинедов, видя, что молодой конструктор кончил читать.
- Да, это - уже действительность! Они живы… Я верю… я всегда верил, что наша машина, что наши люди - не выдадут! Я знал это, был убежден в этом…
- Абэк Давидович, а вы догадываетесь, что означает этот адрес - «Лебедь-океанид»? Ведь он означает, что «Октябриду» придется заглянуть именно туда! Они ждут спасения.
- А вы уверены, что этот адрес реален?
- Да. Я ознакомился с показаниями Жабова. Вы скоро узнаете, почему Илья Григорьевич указал именно это иносказательное географическое название.
КУРО-СИВО ИЛИ ТАЙНА «СИНЕЙ ВОДЫ»
Выходившие в Октябре газеты мгновенно разбирались нарасхват. Всех интересовало сообщение о том, что на поверхности океанов вновь замечены таинственные пожары.
Сведения эти поступали от многих заграничных телеграфных агентств. Но тут же рядом были помещены сообщения и Всесоюзного Географического общества, и полярного отделения Океанографического института.
На подводной лодке «Октябрид» царило большое оживление. Темой всех бесед и споров были все те же пожары на поверхности океанов.
Николаю Львовичу Аспипедову не удавалось даже хотя бы на часок выйти из своей каюты-приемной. Град вопросов сыпался на него со всех сторон, ему буквально не давали покоя настойчивыми просьбами объяснить как-нибудь это загадочное явление.
Он вынужден был запросить Москву. В ответ на запрос пришло краткое письмо президента Академии наук:
«Уважаемый Николай Львович!
По-видимому, отважному экипажу «Октябрида», возглавляемому Вами, придется без промедления заняться предварительным обследованием этого нетипического явления. Замеченные на Тихом океане в области Арктики пожары настойчиво требуют объяснения. К сожалению, у нас под рукой пока никакого обоснованного научного объяснения этих пожаров не имеется. Известно лишь то, что эти загадочные огненные вспышки наблюдались на магистрали круговорота Куро-Сиво.
Прошу вас не медлить с отправлением, чтоб идти по свежим следам огневых вспышек.
Примите выражения глубокого к Вам уважения…»
По этому поводу в кабинете Аспинедова собрались на экстренное совещание Абэк Аденц, океанограф Шалва Бухникадзе, геолог профессор Мирзафар Халилов, руководитель отдела эксплуатации атомной энергии академик Петр Миронович Резцов, полярник профессор Карп Карпович Фролов, академик Павло Ушаков, Вера Павловна Солнцева, Елена Аспинедова и их коллеги…..
На столе лежал ворох сообщений советских, демократических и зарубежных телеграфных агентств. Из Нью-Йорка сообщали:
«Нью-Йорк, 10 августа. Специальный корреспондент агентства «Ассошиэйтед пресс», на основании полученной от морского ведомства США информации, сообщает, что у берегов Северной Америки замечены странные и не поддающиеся никакому объяснению явления. Начиная с 160-й параллели северной широты и вплоть до 90-й параллели, на поверхности океана замечено появление многочисленных очагов огня. Метеорологические станции на острове Гренландия сообщают, что подобные же явления замечены и в Баффиновом заливе».
Болгарское телеграфное агентство сообщало:
«У берегов Южной Африки в открытом океане, в непосредственной близости от направляющегося в Индию теплохода «Народная Болгария», ночью вспыхнул внезапный пожар. Капитан теплохода следующим образом описывает это странное явление:
«Еще издали мы заметили, что небо над океаном отсвечивало багряным цветом. Вызванный этим зрелищем интерес заставил всех покинуть каюты и высыпать на палубу. Через час мы подошли к арене этого поистине устрашающего явления. В воздухе носился отвратительный запах гари, во рту ощущался вкус горечи. Какой-то сырой беловатый туман стлался навстречу нам. За полосой этого тумана, вырываясь из воды, горели зеленоватые и синеватые языки пламени, пересекая путь, который нам предстояло пройти. Маслянистый туман незаметно оседал на теплоход, покрывая копотью наши лица и одежду. Недостаток воздуха затруднял дыхание. Все непрестанно чихали и кашляли, с ощущением отвратительного привкуса в горле и на языке. Мы связались по радио со всеми ближайшими пароходами и портами. Отовсюду нам ответили, что ни с одним из судов пока несчастья не произошло. Никто не мог дать объяснения этих пожаров. Теплоход замедлил ход. Когда нам пахнуло в лицо палящим жаром, и флаг «Народной Болгарии» запылал на флагштоке, - паника на корабле усилилась. Я был принужден обстоятельствами отказаться от продолжения пути. Флаг горел, словно свеча, и, надо признаться, это меня очень удивило. Почему не произошло того же самого на палубе, почему не вспыхнула одежда переполошившихся пассажиров? Внимательно осмотревшись, я заметил, что небо над нами отсвечивает красным цветом, и отблески его уже ложатся на верхнюю палубу. Я тотчас же отдал распоряжение переменить курс, и «Народная Болгария» была, таким образом, спасена от грозившего ей страшного бедствия».
Были получены сообщения и с судов Советского Союза, Китая, Польши. Капитаны их единодушно отвечали, что встречали в открытом океане длиннейший ряд небольших очагов таинственного огня. Они также указывали, что лицо и одежда экипажа покрылись какими-то маслянистыми хлопьями.
Аналогичные сообщения поступили из Италии, Норвегии, Бельгии и Голландии. Телеграфное агентство Советского Союза передало личные впечатления и выводы одного из научных сотрудников главного управления метеорологических станций на островах Франца-Иосифа и Рудольфа.