– Это не мне спасибо, – сказала она.
– А кому же?
– Ладно, замнем!
И опять мне стало неприятно. Возникло ощущение, что кто-то распоряжается обстоятельствами, складывающимися вокруг меня, и стремится к тому, чтобы распоряжаться мной самой. Я этого не хотела. Но как объяснить это тому, кого ты не знаешь и в глаза не видела? А может видела, но не догадываешься, что это он. Надо было дать какой-то знак – и я дала его.
Владимир в это время купил недорогой подержанный автомобиль, и я попросила его, чтобы он некоторое время возил меня.
– Предлагаешь работу личного драйвера? – спросил он.
– Нет. Просто не хочу ездить на этой машине.
– Она тебе разонравилась?
Владимир не знал происхождения машины, и вообще я не посвящала его в свои догадки о благодетеле-чудовище, поэтому я сказала:
– Мне не нравится самой ездить. А просто ходить по улицам мне тяжело, ты ведь понимаешь почему.
– Конечно. Тебя теперь вся страна знает.
– Ну, не страна, город, но тоже немало, учитывая, что я тут живу. Хотя ты мне сделал подсказку: лучше нанять постороннего драйвера, а не просить тебя.
Владимир сразу пошел на пяточное направление.
– Хорошо, – сказал он. – Все равно лето, каникулы, мне нечего делать. А ты теперь занятая девушка, везде надо успеть.
Я видела, что на самом деле он получил удовольствие от моего предложения. Разговоры о самоубийстве прекратились, хотя в близком контакте я ему твердо отказывала. Может быть, потому, что не хотела попасть под ложное очарование момента.
Ездили мы с ним каждый день на различные мероприятия, на фотосессии, я была ведущей или выступающей на концертах приезжавших к нам знаменитостей, Владимир не только возил меня, но часто присутствовал, находясь в сторонке. Пусть это неведомое чудовище, думала я, знает, что у меня есть парень, что я не езжу на его подаренной машине, что я могу обойтись без его благодетельства.
Однажды вечером я ждала Владимира, чтобы поехать на фестиваль детских хоров, чтобы вручать призы победителям. Я ждала, но его не было. Я позвонила – телефон не отвечал. Пришлось вызвать такси. Я провела мероприятия с беспокойством за Владимира. Потом позвонила его маме, она встревожилась, потому что была уверена, что Владимир со мной. Мы начали отыскивать его вместе.
В вечерних новостях по телевизору передали репортаж с места аварии. Самое странное, что момент аварии был снят и показан. Ведущие программ говорили, что это запись с камеры уличного наблюдения. Но, я помню, качество было слишком хорошим для такой камеры. На это было страшно смотреть: автомобиль Владимира выдвигается на перекресток, и тут слева на большой скорости летит машина с длинным капотом и ударяет в дверцу, за которой сидит Владимир. А потом кадры, как эту дверь вынимают и достают Владимира.
Он остался жив, ему только повредило левую руку и сломало два ребра.
Я прекрасно поняла, что произошло. Я поняла, что чудовище в ответ на мой сигнал подало свой – о том, что оно может не только миловать, но и наказывать. И я решила принять вызов, но теперь уже не рисковать другими людьми.
Одна из саратовских телекомпаний имела передачу со странным названием «Маркиза». Туда приглашали очень известного человека и сначала прятали его, а аудитория должна была по наводящим вопросам угадать, кто сейчас появится в студии. Попасть на такую передачу даже в качестве гостя было большой честью, так как ее смотрела вся Саратовская шэнцзи40. Естественно, я была постоянным гостем этих передач.
И вот приехал бывший саратовец, исполнитель песен в стиле samopal41 Алексей Слаповский42.
Его довольно быстро угадали, он вышел перед публикой, началось общение: вопросы, ответы. Я подняла руку и спросила:
– Скажите, а как бы вы поступили, если бы чувствовали, что кто-то анонимно вмешивается в вашу жизнь?
– Постарался бы узнать, кто это и что ему нужно, – вполне ожидаемо ответил Слаповский, но именно этого я и хотела.
– А если он скрывается, не хочет встречаться?
Чуть подумав, Слаповский сказал:
– Тогда бы я публично, в газете или прямо вот сейчас, когда нас смотрят, сказал бы: эй, ты, если не трус, перестань прятаться! Рано или поздно ты вылезешь на свет, потому что мало кому интересно строить пакости анонимно. И все тогда поймут, какая ты мелкая сволочь. Я назначаю свидание тебе... – и тут бы я назначил ему свидание в конкретном месте и в конкретное время, – сказал певец.
Я тут же воспользовалась. Глядя в камеру, я сказала:
– Ты трус и подлец, если не перестанешь прятаться. Сегодня же я жду твоего звонка, и мы договоримся!
Ведущий, хоть был человек опытный и остроумный, слегка растерялся, но взял себя в руки и вернул передачу в нормальное (земное продолговатое ложе, где течет река).
Звонок раздался тем же вечером. Голос, который я уже слышала, сказал:
– Вас ждут у памятника Столыпину завтра, в восемь часов вечера. Будьте одна. Своему приятелю ничего не говорите, иначе ему будет плохо.
– Ему и так плохо, он в больнице, – напомнила я.
– Надо аккуратнее ездить, – издевательски посоветовал голос.
Письмо двенадцатое
На следующий день без пяти минут восемь я была на Театральной площади у подножия памятника Столыпину, который высился на десятки метров, простирая надо мной руку43.
Я оглядывалась и никого не видела.
Я понимала, что совершаю почти безрассудный поступок, но что оставалось делать? Чувствовать постоянную угрозу жизни твоим близким, постоянное наблюдение, чью-то непрошеную заботу? Нет, лучше всё сразу выяснить.
Две девчушки прошли мимо меня. Пошептались, оглядываясь, вернулись. Спросили:
– Здравствуйте, это вы?
– Я.
– А можно автограф?
– Пожалуйста.
Девчушки заволновались: время было летнее, не школьное, они не носили при себе бумаги и того, чем пишут, у меня тоже ничего с собой не было.
– Сейчас! – закричали девчушки и куда-то умчались.
Зазвонил телефон.
Голос сказал:
– Повернитесь и посмотрите на дорогу. Прямо перед вами машина. Идите к ней, садитесь.
Я пошла к большому черному кару, открыла дверцу, села.
Машина тронулась.
Я увидела двух девчушек, которые бежали к памятнику, размахивая руками.
Возникла странная мысль: по крайней мере, они запомнят, на какой машине меня увезли.
Водитель был отделен непроницаемой перегородкой. А потом и на окна опустились шторки, включился свет, но я теперь не видела и не понимала, куда мы едем.
Это напоминало какой-то дурной жанр.
Через несколько времен машина остановилась. Вокруг было тихо, за исключением звуков диких птиц. Я почему-то сразу подумала, что это лес.
Так и оказалась. Дверцу открыли, я вышла, увидела вокруг высокие деревья.
Человек, который открыл мне, был в маске с прорезями для глаз.
Я засмеялась и громко сказала в пространство:
– Слушайте, это просто смешно! Чего вы хотите?
Молчание было в ответ.
Меня привели на обычную поляну, где вкопана была в землю деревянная скамеечка. Сопровождающий удалился, я села и стала ждать.
Сзади послышался голос:
– Здравствуйте.
Я оглянулась.
Ничего, только густые кусты и дерево, стоящее среди них.
– Не пытайтесь меня увидеть, – сказал голос.
– Я и не пытаюсь. Как вас зовут?
– Ну, допустим, Степан.
– Что вам нужно?
Невидимый человек хмыкнул:
– Вас, конечно.
– Такими способами вы ничего не добьетесь.
– Я знаю. Но зато других отважу. Мне надо вас сохранить. Сейчас я не могу вами воспользоваться. Мне еще много нужно сделать, а вы, как я понял, лишаете силы тех, на кого смотрите.
– Какие-то придуманные дурацкие мифы, – пробормотала я.
– И тех, кто на вас слишком близко смотрит, – продолжал голос. – Поэтому я страхуюсь. Я не могу сейчас обнаружить себя. Через три года или раньше. Через три года я вас возьму. Я должен это сделать. Я даже представить себе не могу, что у меня не получится. Вы только мне будете принадлежать. Никому больше не позволю, всех поубиваю, всех уберу с дороги.