Худой и высокий израильтянин - как его там, Крончер? - капитан израильский полиции в штатском - уже ждал у входа. На этот раз он был без своего рюкзака.
Чернышев посмотрел на него внимательно.
После "Шереметьева" они еще так и не разговаривали.
- Давай, садись, Алекс... -он приспустил стекло на двери.
Чернышев и Анастасия сидели в обычной "девятке". Он - рядом с водителем, она - сзади. Машину вел опер, приятель Чернышева, они были однокашники, вместе пришли в ментовку, сидели в одном кабинете.
Виктор предпочел не связываться с дежурным по Управлению и не заказывать транспорт. Тогда бы наверняка опаздали...
Алекс бухнулся на заднее сидение рядом с Анастасией.
В зеркальце над головой Виктору было видно смуглое, с черными углями глаз лицо Крончера и нос, напоминавший картофелину.
Опер рванул машину.
Время было раннее и не располало к разговорам. Гнали через Новый Арбат. Выпавший за ночь снежок уже успел смешаться с грязной мокрой кашей на мостовой. Но на газонах, между рядами не открывшихся еще магазинов, платных стоянок и проезжей частью он лежал чистый, нетронутый и отдавал голубизной...
Экскурсионный автобус в Кострому уже ждал у бывшего здания СЭВа Совета Экономической Взаимопомощи. Сейчас здесь были новые хозяева и другая атмосфера.
- Приехали, - удовлетворенно крякнул опер за рулем.
- Ты настоящий к о р е ф а н, - Перед тем, как хлопнуть дверцей, Чернышев сунул под сидение бутылку:
- Сохранишь?
- Не обещаю.
- Ну и черт с вами. Пейте.
Группа в автобусе подобралась серьезная и не очень молодая, экскурсия была анонсирована зараннее. Чернышев и предполагал нечто подобное. Все профессиональные гиды, исключая его самого, Анастасию и Крончера, из Москвы и подмосковных городков.
Народ поднялся рано и теперь досыпал положенное. Чернышев сразу оценил ситуацию.
- Всем спать. Отбой, - объявил он, откинул спинку кресла и первый закрыл глаза.
Осмотр достопримечательностей начали с единственного сохранившегося еще с 17-го века посадского храма - "Воскресения на Дебре".
- Построенный на средства купца из посадских людей, он и сегодня поражает своим обликом, проникнутым жизнерадостностью и приветливостью. Сейчас прошу всех выйти...
Чернышев не слушал - у него были иные заботы. Анастасия спала.
Экскурсовод - миниатюрная девица в шубке и в лисьей шапке под купчиху смотрела в их сторону с явным неудовольствием.
Виктора это мало заботило. Вскоре ему и Анастасии предстояло покинуть автобус.
Он глянул назад, на израильтянина. Тот что-то быстро чиркал в блокноте, пряча от своего соседа, беспрестанно задававшего вопросы экскурсоводу.
После Воскресения на Дебре поехали к Молочной Горе.
Виктор посматривал на дорогу. Он знал Кострому: в свое время не раз приезжал сюда с бригадой министерства.
Вот дореволюционное здание Присутственных мест, потом в нем разместился Горисполком. Бывшая Гауптвахта - изящная архитектурная игрушка. Сбоку - убегающие аркады Торговых рядов, лавки, колоннады, витрины...
Управление внутренних дел находилось чуть в стороне от центра в невыразительном и безликом здании, построенном в конце пятидесятых. На фоне живописной старины оно выглядело, как чеховский человек в футляре на красочном маскараде.
Завидев круглый центральный сквер - "Сковородку" и дальше знаменитую, начала прошлого века пожарную каланчу, Чернышев потормошил спутницу.
- Настя, просыпайся...
И сразу повысил голос, чтобы водитель мог его слышать.
- Командир, останови-ка здесь. Мы выйдем...
Экскурсоводша в лисьей шапке была явно шокирована его беспардонностью, но Чернышев уже вставал, пропуская вперед Анастасию.
Алекс хотел тоже подняться, но Виктор остановил его жестом руки:
- Встретимся перед ужином. В гостинице.
Сверху он случайно заглянул в блокнот Крончера: и как они потом там разбирают свои крючечки и к тому же еще справа налево...
Гостей из Москвы принял предупрежденный Москвой полковник: он курировал уголовный розыск. Чистюля, с гладким, чистым лицом и тщательно ухоженными волосами, он старался говорить по-деловому и бесстрастно.
Анастасия перехватила на себе его цепкий мужской взгляд и безошибочно, чисто женским чутьем усекла: " Ни одной юбки не пропустит..."
Полковник был человеком действия, искусством разговора владел не особенно.
- Как я понял, вас интересует убийство Бутрина, напарни ка Панадиса?
Чернышев кивнул.
- Это случилось в декабре...
Полковник говорил лаконично, но точно и понятно. Как водится среди тех, для кого выезд к трупу - дело повседневное и привычное, место присшествия обрисовал скупыми бесцветными мазками.
- Нам позвонили, что человек замерз. Где-то уже часов в семь утра. Люди как раз пошли на работу. Мы выехали. Нашли. Прямо на тропинке, в снегу...
Обращался он как бы к Чернышеву, но Анастасия без труда ощутила настоящий адрес, хотя полковник на нее больше уже и не смотрел.
Чернышев долгое время проработал на з е м л е, в низовых подразделениях и легко представлял себе, о чем говорил полковник.
Погибших зимой находили в типичных позах: съежившихся, свернувшихся "калачиком". Особенно часто это бывало с теми, кто замерзал пьяный: такие лежали на спине или на боку, подняв плечи, лицом вниз...
- А тут, - полковник голосом выделил главное, - сидит на корточках, обхватил себя руками. Голову уткнул в колени. Я сам выезжал...
Полковник помолчал, взглянул на Чернышева: пока понятно?
- Когда труп увозили, судмедэксперт подозвал меня: кровь под одеждой.
Кто-то позвонил, полковник поднял трубку. Разговаривал недолго, потом без объяснений отключил телефон.
- Еще много крови оказалось в обуви. Он был в теплых сапогах... Я дал команду: "Ищите кровь вокруг. Где-то хоть капля да пролилась..."
Чернышев не проронил ни слова и полковник его зауважал: значит, разбирается!
- Оперативники разошлись по близлежащим улицам. Нигде ни одного пятнышка...
Чернышеву все это было знакомо.
- Первую каплю обнаружили в метрах в ста пятидесяти от трупа. Крошечную! С булавочную головку! Она сразу и дала направление...
Он многозначительно вздернул брови.
- Всех послали в ту сторону. Следующую каплю нашли метрах в пятидесяти. Так и пошли...
Чтобы намекнуть, что они не байки слушать пришли, а по делу здесь сидят Анастасия воспользовалась паузой:
- Кто он, этот Бутрин?
Но полковник был тертым калачом и, чтобы поставить ее на место, сделал вид, что не слышит.
- Вышли на улицу Симановского, к ресторану. За углом нашли целую лужу замерзшей крови. Видно, тут ему и нанесли удар ножом.
- И все же, что он представлял из себя, убитый? - настойчиво повторила Настя.
Полковник отвел взгляд от Чернышева.
- Бутрин? Коллекционер. Торговал раритетом. Разъезжал по стране...
- А что его связывало с Панадисом? - теперь уже спрашивал Чернышев.
- Их видели в тот день вместе в ресторане. Правда, Панадис ушел в гостиницу раньше и из номера не выходил. А Бутрин не вернулся вовсе.
Полковник сухо поджал губы. Он был раздасадован.
- Ночью кто-то звонил в скорую, в областную больницу, разыскивал Бутрина. А ведь у него в Костроме никого знакомых нет...
- А откуда он сам?
- Жена живет в Нижнем Новгороде. Рассказала, что
примерно за неделю кто-то позвонил ее мужу. Сообщил, что подвернулось что-то интересное. Бутрин сказал ей, что едет на пару суток. Наш опер был там в командировке. Похоже, жалеть там о Бутрине особо некому: дети взрослые, жена молодая. Вторая или третья...
Полковник мельком окинул взглядом Анастасию и, давая понять, что разговор подощел к концу, спросил:
- Вы приехали вдвоем?
Чернышев кивнул. Сейчас это не имело значения. Его интересовало другое: что связывало Панадиса с любителем антиквариата, убитым ударом ножа неподалеку от ресторана, где они вместе ужинали...