Выбрать главу

Судя по невольной улыбке, Эрик представляет себя... как это у них, барраярцев, принято? - в кринолине и с зонтиком.

- И все же, - настаивает он, - я не хочу принимать от тебя денег, но охотно беру подарки. Некрасиво. Не дело для мужчины.

- А, вот ты о чем. - И что ужасного в том, что я проявляю любезность к собственному гостю? Как сейчас - отвожу в сторону ветку и придерживаю, чтобы она не хлестнула идущего сзади. - У нас мужчины, как и женщины, имеют право получать подарки. Признаться, я не вижу в этом ничего непристойного.

- Право имеют и у нас, - отмахивается Эрик. - Но на этот счет есть приличия. Подарок должен быть невысокой ценности безделушкой; если его преподносит не близкий человек, он обязан быть отдарен равным; и... его нельзя слишком сильно ждать. Мне не хочется быть лисой, которая сидит в норе, прислушивается к твоим шагам, облизывается - и почему-то считает одолжением, что унесет к себе птичку поиграть...

Он снова смеется, несколько искусственно. Что за невозможный тип.

- Правильно считает, кстати, - старательно объясняю. - Я ведь тоже считаю одолжением... ну хотя бы то, что не охочусь именно на эту семейку. Хотя охоту люблю. Не здесь, разумеется, в охотничьих угодьях. - Вот там грубая естественность пестуется с тщанием. - Кстати, не хочешь съездить? Правда, это уже зимой...

Кажется, я только что сказал непростительно прямую глупость. Эрик, что удивительно, не мрачнеет, только задумывается.

- Вот ты и сам произнес, в чем разница и почему мне так неуютно, - склонив голову, медленно произносит. - Думаешь, я доживу здесь до зимы?

- Думаю, да, - честно отвечаю. Черт бы побрал эти денежные вопросы - в сочетании с моралью от них масса проблем. - Надеюсь, что да.

- Твое желание мне потакать - оно ведь не только странно, оно еще и не вечно, - вздохнув, сообщает, обрывает с дерева прутик и идет дальше, счищая с него по листочку. - Ненавижу неуверенность. И слабость тоже.

Как и я. К сожалению, сейчас слабы мы оба: он решимостью, я возможностью действий.

- На самом деле, все это легко решить, - чуть замедляя шаг, предлагаю. - Если у тебя будет свой источник дохода, не зависящий от меня, это улучшит ситуацию?

- Не знаю, - отвечает он задумчиво. - Наверное.

Хлещет концом прутика по голенищам. Идет, размышляя вслух.

- Источник дохода, источник занятия... источник эмоций и новостей, в конце концов. Я на тебя непозволительно сильно завязан. А что, это можно заказать по почте наложенным платежом? "Смысл жизни, одна штука, и близких людей, три штуки согласно списку"? И еще наследство от почившего дядюшки, чтобы уж наверняка? Хуже всего, что мне проще сейчас плыть по течению...

И будь спокоен, думаю я, утонуть у тебя не получится, я не позволю, насколько хватит сил. Не из-за клятвы, что удивительно; потому лишь, что ты только кажешься себе сломанным, а на деле - как упруго согнувшаяся под снегом ветка.

- Так и плыви, - мягко предлагаю. Увлекшись разговором, едва не украшаю прическу сухим образчиком флоры с ближайшей ветки, вытряхиваю лист из волос и продолжаю. - Просто знай, что однажды это плаванье закончится. Ты проснешься и почувствуешь, что способен переделать эту жизнь под себя. Я этого побаиваюсь, но так мне же будет лучше: знать, что ты общаешься со мною не потому, что от меня зависишь, а потому, что тебе самому этого хочется.

Пауза.

- Чем собираешься заняться сегодня? - утомившись от долгой речи, спрашиваю наконец.

Отбрасывает в сторону замученную веточку, разводит руками.

- Не знаю еще. Нет у меня особых планов, а прелесть сельской глуши хороша в дозах не более суточной.

Невольно усмехаюсь. Эрик ничуть не похож на лощеного столичного жителя, десять лет войны в лесах - не шутка, но если он здесь заскучает, то грош мне цена как гостеприимному хозяину. Чем же он привык развлекаться на войне? Спиртное из списка следует исключить сразу; грубые игры простонародья, привычные всякому военному, остались в прошлом; кататься верхом ему сейчас еще нельзя, а вот... Да, это, пожалуй, вариант.

- Можем пофехтовать немного, не особенно увлекаясь, - предлагаю небрежно. Эрик уже достаточно оправился, по-моему, для дозированной физической нагрузки. Вон как бодро вышагивает.

Глаза у Эрика непроизвольно вспыхивают, и, значит, я угадал. Впрочем, плечами он пожимает с показным равнодушием: - Можно. Заодно выясню, что у вас принят за стиль. - Он незаметно для себя прибавляет шаг и договаривает с искренним удивлением. - Дома я был уверен, что цетагандийцы не знают, за какой конец меч держать.

Я думал то же самое про барраярцев, если вместо меча в эту фразу подставить вилку. Простительное заблуждение для обоих. Поэтому объясняю, точнее, отделываюсь общей фразой:

- Кто умеет, кто не очень... зависит от человека, от воспитания...

Гемы - военная каста, это накладывает свой отпечаток на предпочтения в оружии: интерес к архаике былых войн и традициям, почтение к холодной стали и чести поединка один на один. В этом смысле личные пристрастия давно превратились в общественную гордость. Конечно, нам нет необходимости браться за клинок в настоящем бою, но умение им владеть дисциплинирует и тело, и душу, приучает следить за своим языком, как показал пример злополучного Бонэ.

- Дуэль у вас на двух клинках? Или на одном? - интересуется Эрик деловито, войдя в дом и сбрасывая теплую куртку. Я все никак не могу представить его в том, что привык считать приличной одеждой, но военизированный стиль, не слишком эстетичный, странным образом ему идет.

- Я покажу тебе дуэльные саи, - обещаю. - Но в зале ими я не ограничиваюсь. К чему ты привык?

Хмыкает, на мгновение оценив все варианты.

- Зависит от случая. Два клинка - это, в основном, традиция; в обычной жизни к ним прибегают редко.

- Выберешь в оружейной, что тебе придется по душе, - легко обещаю. Здесь у меня коллекция, конечно, поменьше, чем в городском доме, но все же достаточно обширна. - Пойдем, раз тебе так не терпится.

В тренировочном зале, осмотрев и чуть не обнюхав стойку с оружием, Эрик выбирает обычный прямой меч: прямой плоский клинок не обладает тонкостью и гибкостью рапиры, и весит, не в пример легким саям, изрядно, но Эрика, прикинувшего на руке длину и балансировку, он устраивает.

Я вынимаю из стойки тренировочный клинок, делаю пару взмахов, разгоняя кровь. Эрик меряет меня внимательным взглядом - если я в нем не ошибаюсь, то в его голове сейчас так и должны мелькать цифры: длина клинка, расположение режущей кромки, рост. Он оглядывается - что еще? - останавливается взглядом на сброшенной куртке, подбирает ее с пола и прикрывает левую руку, намотав на локоть, совершенно автоматическим жестом. У меня есть нормальные защитки, безусловно, но пусть пробует так, как ему удобнее.

- Давай не спеша? - приглашаю, усмехаясь демонстративно, и начинаю неспешно кружить, сужая радиус и делая пробные, медленные - как раз чтоб отбил - выпады.

Эрик сперва почти замирает - движется только кисть и кончик клинка, - потом совершенно внезапно ... прыгает? делает шаг? просто подается мне навстречу, сокращая дистанцию до минимума резким рубящим ударом, неожиданно сильным, но по всем правилам остановленным при касании. Отлично.

- Хочешь побыстрей? - интересуюсь для проформы. Конечно, хочет. Провоцируя, отвожу клинок, чуть открываясь, и приглашаю: - Прошу.

Честное слово, происходящее любопытно и удивительно. Агрессивная манера атаки, резкие выпады, взвинченный темп уколов. Я собирался всего лишь увидеть его стиль - а вместо этого увлекся. Эрик даже ухитрился поначалу сбить меня с толку внезапными и незнакомыми изворотами, но ритм, ему присущий, оказался почти таким же, как и у меня, так что изучение быстро превратилось в удовольствие. И посмотреть на него приятно: увлечен, глаза горят, лицо раскраснелось, зубы азартно стиснуты и оскалены - эстетического очарования немного, но азарт компенсирует гримасу.