Днем, вернувшись после очередного посещения Шер Алихана, руководитель миссии уединился с Разгоновым. Столетов долго не мог прийти в себя, все ходил и ходил по комнате.
— Железный человек! Что это — мусульманский фанатизм и покорность судьбе или нечеловеческая сила воли? Я выразил ему наше соболезнование, а он в ответ: «Ну что ж… Аллах дал — Аллах взял». Нет, просто эмир держит себя в руках, о спокойствии не может быть и речи: несколько раз во время беседы он повторял невпопад «бог дал, бог и взял». Так вдруг лишиться любимого сына, на которого возлагалось столько надежд…
Генерал замолчал, переносясь мысленно во дворец афганского властителя. Потом тряхнул головой, словно стараясь отрешиться от печальных мыслей.
— М-да. Делать нечего. И для Шер Али-хана и для нас жизнь продолжается. У меня уйма важнейших новостей, дорогой Николай Иосифович, и государственных и личных, вашей особы касающихся.
Разгонов с удивлением посмотрел на своего начальника.
— Да, да и весьма приятных! В последней почте Константин Петрович извещает, что его величество произвел вас в генералы. Поздравляю сердечно, ваше превосходительство!
Бывший полковник встал. Друзья обнялись и трижды расцеловались.
— Теперь о деле, ради которого мы сюда прибыли.
Оба генерала сели за стол и склонились над листами бумаги, исписанными каллиграфическим почерком и скрепленными сургучной печатью с арабской надписью: «Николай Григорьевич Столетов». В конце документа значилось: «Августа, 9-го дня, 1878 года. Город Кабул».
— Мы неплохо поработали эти две недели с Шер Али-ханом и его везиром, свидетельством чему является подготовленный проект дружественной конвенции между нашими государствами, — пояснил глава посольства. — Одиннадцать статей. Скажу вам, тезка, у эмира обостренное и, надо думать, весьма объяснимое чувство достоинства, как собственного, так и национального. Стоило нам определить первую статью договора, и остальные пошли как бы сами собой: без сучка и задоринки.
— Нуте-с! — И Разгонов прочел вслух эту статью: «Российское императорское правительство считает государство Шер Али-хана, эмира Афганистана, государством независимым и желает, как с другими независимыми государствами, иметь с ним дружественные отношения, по старой дружбе».
— Вот так! — улыбнулся Столетов. — Вторым пунктом, как ваше превосходительство можете убедиться, мы обязываемся не вмешиваться во внутренние дела страны. Третьим — признаем назначенного эмиром наследника престола…
Вспомнив о только что пережитой афганским владетелем трагедии, он замолчал и нахмурился.
— Там раньше стояло имя этого несчастного Абдулладжана… Теперь оставлено место — кого изберет его бедный отец. Пойдем далее. Статьями с четвертой по шестую предусматривается помощь Шер Али-хану в случае каких-нибудь несогласий между Афганистаном и его соседями. Если эмир попросит, разумеется… Седьмая и восьмая гарантируют теплый прием в России лиц, отправленных Шер Али-ханом для изучения различных специальностей, а девятая обещает содействие, если ему потребуются наши специалисты…
— Не знаю, как там, в Петербурге, но мне кажется, Константину Петровичу особенно понравится статья десятая, — заметил Разгонов, изучавший в это время текст проекта, и прочитал: «Ввиду дружественных отношений между Россиею и Афганистаном Российское императорское правительство в лице туркестанского генерал-губернатора и правительство Афганского государства употребляют, с согласия обеих сторон, зависящие меры к поощрению, облегчению и обезопасению взаимных торговых сношений».
— Вы правы, Николай Иосифович, Кауфман будет доволен. Кстати, должен вам заметить, что он особенно просил не увлекаться моими «профессиональными вопросами». Обстановка острая, говорил Константин Петрович, и военные аспекты ни в коем случае нельзя упускать из поля зрения, но ситуация может разрядиться, и соглашения в политической и военной областях повиснут в воздухе, если не будут покоиться на серьезной экономической основе…
— А в последней статье, насколько я могу судить, Николай Григорьевич, вы отдали дань Востоку и его традициям.
— Что вы имеете в виду?
— Да вот это выражение: «Друг государства Шер Алихана, эмира Афганистана, должен считаться другом императорского Российского правительства, и враг государства Шер Алихана, эмира Афганистана, должен считаться врагом Российского правительства, равно и наоборот».
— Ну как же. Такая клаузула, выражаясь юридическим языком, наличествует почти во всех договорах азиатских потентатов. Почему бы и нам не последовать их примеру? Итак, что скажете, ваше превосходительство, по поводу нашего труда?