Впрочем, Литтон изучал обстановку вовсе не по газетным материалам. Он не нуждался в успокоительной информации относительно планов афганского правителя. Ему и без того было ясно, что все действия Шер Али-хана, в том числе прием русской миссии, имели единственную цель — обеспечить самостоятельность Афганистана. Но именно эта цель в корне расходилась с интересами Лондона.
Военные успехи нуждались в быстрейшем политическом закреплении. Задача состояла в том, чтобы найти надежного знатного афганца, с которым стоило бы вступить в контакт как с будущим правителем. Но на кого можно положиться среди этих фанатиков, преисполненных ненависти к «неверным», к «инглизи»?
Казалось логичным договориться с Якуб-ханом. Однако, занимая фактически кабульский престол, он при жизни отца старательно избегал проявления каких-либо дружеских чувств к его врагам. И советники вице-короля называли другую заслуживающую внимания фигуру среди афганских вождей — брата Шер Али-хана Вали Мухаммад-хана. Впрочем, скептики сомневались, что тому удастся утвердить свое влияние среди племен, особенно если выяснится, что его выдвинули и поддерживают англичане.
«Великий Могол» часто ловил себя на мысли, что окончательное утверждение английского влияния в Афганистане волнует его несравненно сильнее, чем голод в Индии, уносивший ежедневно тысячи жертв. Но что поделаешь: военные операции требовали денег, много денег. И хотя английские сборщики налогов, коллекторы, выжимали из индийских подданных Великобритании крупные суммы, на борьбу с голодом оставались жалкие крохи. А чем больше затягивалась неопределенность политической ситуации в Афганистане, тем меньше средств оказывалось в распоряжении вице-короля на иные нужды.
Пора, безусловно пора утвердить на престоле в Кабуле верного человека. Еще 10 января 1879 года Литтон поделился в письме своими мыслями на этот счет с Лондоном: «Первое условие существования сильного и независимого Афганистана — это сильный и независимый эмир… Но энергичным азиатским принцам с независимым характером присущи честолюбивые амбиции. Общие для всех энергичных азиатских князей честолюбивые амбиции имеют военный и территориальный, не очень щепетильный характер. Будут ли стремления такого правителя гармонировать с нашими собственными позициями и политикой на Востоке?»
Продиктовав эти соображения, «Великий Могол» мысленно представил себе, какую реакцию вызовет это послание у Крэнбрука и Солсбери: при всей своей сдержанности они усмехнутся, читая проникновенные слова о «независимом эмире». А Дизраэли? Литтон явственно слышал хохот, которым премьер сопровождал чтение его депеши. И все же вице-король решил оставить текст без изменений — ведь с этим документом будут знакомиться не только его современники-министры, но и потомки — и продолжал диктовать: «Мы не можем завершить афганскую войну без афганского договора; мы не можем заключить афганский договор без афганского правительства, которое изъявит желание подписать его и проявит достаточные способности, чтобы его выполнять…»
Вскоре проблема разрешилась сама собой: умер Шер Алихан. Его сын Мухаммад Якуб-хан, сообщая прискорбную весть о кончине отца, дал понять, что помнит своих старых доброжелателей и покровителей.
«Я пишу в соответствии с прежней дружбой, — гласило ею послание от 26 февраля 1879 года британским властям в Индии, — и чтобы поставить вас в известность, что сегодня, в среду, 4 раби-уль-авваля, по почте получено письмо из Туркестана, гласящее, что мой достойный и высокопоставленный отец в пятницу, 29 сафара 1296 года хиджры, повиновался зову предвечного и, сбросив одежду существования, поспешил в область божественной благодати. Поскольку всякое живое существо должно снять одежду жизни и выпить напиток смерти, я сохраняю стойкость и терпение перед лицом этого бедствия и несчастья. Так как мой высокочтимый отец был старым другом блистательного британского правительства, я из дружеских чувств направил вам это сообщение».
Естественно, этот жест Якуб-хана расценили в Симле как его полную готовность сотрудничать с британскими властями. Теперь Литтон без колебаний мог сообщить в Лондон: достойный преемник афганского эмира найден! Разумеется, это Якуб-хан, и именно с ним и надлежит подписать трактат о мире.
Итак, близилось к завершению важнейшее дело, стоившее немалых усилий британским властям в Индии. Нечего и говорить, что содержание будущего договора сводилось к одному — утвердить полный военный и политический контроль Англии над «сильным и независимым эмиром». В сложившихся условиях, как полагала английская сторона, требовалось совсем немного — сохранить за Британской империей уже занятые ее войсками перевалы и проходы, ведущие к жизненным центрам Афганистана, и разместить в его городах или по крайней мере в Кабуле влиятельную английскую миссию.