Сигма ясно сказал: «Никаких свидетелей».
Спустя несколько минут от станции «Орга» осталась лишь груда оплавленного металла.
Минули дни.
Вот уже долгое время один лишь ветер завывал в чреве кратера, поднимая большие клубы пыли. Солнце Озимы-138 алело в небесах, продолжая медленно выжигать атмосферу планеты. Когда отсюда ушли последние люди, это место стало по-настоящему мертвым. Именно таким они его застали.
Их было трое. Они пришли на сигнал маяка, который могли почувствовать только существа с очень мощным психическим потенциалом. Вскоре после активации маяк странным образом замолчал. Они явились сюда, чтобы выяснить, почему.
Они были намного выше любого человека, их конечности были тонкими и длинными. Люди когда-то считали их грациозными и изящными существами. Но это мнение изменилось, когда эти стройные создания стали убивать. Для нынешнего Империума они были просто еще одной разновидностью ксеносов, которых нужно бояться, ненавидеть, истреблять.
Они бесшумно спустились по скалистым склонам кратера. Лишь несколько камешков осыпалось под их ногами. Достигнув дна, они проследовали к центру кратера, где зияла огромная дыра заброшенной шахты.
Их движения были неспешными, но до цели они добрались на удивление быстро.
Тот, кто шел впереди, был выше остальных, на вершине удлиненного, богато украшенного шлема красовался гребень, символизировавший благородство носителя. Мантия чужака была соткана из странного мерцающего материала, а в руках он держал ярко сияющий золотой посох.
Двое других были одеты в темные доспехи, которые подчеркивали их длинные, сильные мышцы. Их оружием были белые, словно кость, энергетические излучатели. Когда высокая, закутанная в мантию фигура подошла к самой кромке ямы, воины замерли и развернулись в разные стороны, пристально выслеживая любую опасность, что могла бы здесь притаиться.
Их лидер всего мгновение смотрел вглубь шахты, а затем двинулся вдоль развалин комплекса, бросая взгляды на разгромленные хижины и ржавеющие краны.
Ксенос остановился возле одного из лежащих на каменистой земле тел. От человека мало что осталось — лишь кучка гнилого мяса и раздробленных костей, обернутых в пропыленные лохмотья. Похоже, на него рухнуло что-то огромное. На одежде пришелец заметил символ — заключенный в шестереночное колесо череп, наполовину черный, наполовину белый. Несколько мгновений чужак беззвучно взирал на тело, а затем обернулся к спутникам и заговорил. Его голос был преисполнен презрения.
— Мон'ки, — сказал он, и это слово будто ядом обожгло его язык.
Мон'ки.
Сара Коуквелл
БАЗОВЫЙ ИНСТИНКТ
Не всегда побеждают те, у кого больше пушки.
Но если мы замешкаемся под их прицелом, то проиграем.
Вздымающиеся ввысь леса Анцериоса III мягко шелестели листвой под палящим тропическим солнцем. Влага собиралась в капельки и испарялась, мерцающей дымкой поднимаясь от листвы изумрудно-зеленого и насыщенно-лилового цветов. Это было жестокое, беспощадное место, где два горячих солнца немилосердно нагревали поверхность планеты. Воздух был душным и едва терпимым для человеческого организма.
Однако пробивающаяся сквозь джунгли группа состояла не совсем из людей.
Темные джунгли Анцериоса не только выглядели мрачно, казалось, что они давят всей своей гнетущей, тяжелой массой. Царила жуткая тишина, лишь изредка нарушаемая возгласами похожих на приматов существ или криками экзотических птиц. Здесь, глубоко в джунглях, не было ни малейшего признака наличия разумной жизни. Что здесь действительно было, так это растительность, которая уже долгое время буйно развивалась, по мере необходимости приспосабливаясь к условиям планеты. Все, что могло расти, отчаянно тянулось вверх, стремясь к свету. Возможно, животных здесь и было мало, но огромные цветущие растения служили домом неимоверному количеству гнуса.
Подул слабый ветер, всколыхнувший душный воздух и поднявший вверх целое облако насекомых. Они начали лениво виться над землей, ловя и отражая своими разноцветными крылышками те ничтожные остатки солнечного света, которым удалось все же пробиться столь глубоко. Они радостно, самозабвенно летели под дуновением слабого ветерка, державшего их в своей нежной хватке, двигаясь в восходящих потоках в сторону прогалины.
Облако резко рассеялось, когда прямо сквозь него прошла рука, облаченная в перчатку серо-стального цвета. Рой разлетелся, как будто кто-то бросил в его гущу фраг-гранату. Секундное замешательство тут же ушло, и насекомые неспешно собрались снова. Их возмущение было почти осязаемым. Рой ненадолго замер, поймал еще один восходящий поток и исчез из виду.
Сержант Гилеас Ур'тен, командир «Расплаты», штурмового взвода восьмой роты Серебряных Черепов, с некоторым раздражением отмахнулся от насекомых. Они постоянно набивались в дыхательную решетку шлема, и, хотя достаточно продвинутая броня была сконструирована таким образом, чтобы не позволить летающим вокруг букашкам попасть внутрь, их почти непрерывный стрекот начинал раздражать.
Он цветисто выругался и взвесил в руке боевой нож. На то, чтобы пробиться к прогалине, ушло гораздо больше времени и сил, чем ожидалось, поэтому лезвие заметно притупилось.
За его спиной другие бойцы взвода точно так же осматривали повреждения, нанесенные их вооружению безобидными на вид растениями. Гилеас расправил плечи, затекшие от долгого пребывания в одном и том же положении, и крутанулся на пятке, поворачиваясь к своим боевым братьям лицом.
— Насколько я понимаю, самая большая угроза здесь — эти чертовы москиты, — звучно прогрохотал он. Его голос был низким, а говорил он с сильным акцентом. — Если не считать погоды и зарослей.
Штурмовой взвод очень быстро обнаружил, что рассеянная в воздухе влага и споры срубленной бойцами растительности создавали множество неисправностей в прыжковых ранцах. Как и большая часть заново открытых технологий, используемых Адептус Астартес, прыжковые ранцы некогда были прекрасными вещами, дарующими воинам Императора множество преимуществ и огромную мощь. Однако же, теперь начинал сказываться их возраст. К счастью, технодесантники ордена тщательно ухаживали за ними, хотя иногда это и занимало много времени. Духи машин оставались довольны, что гарантировало надежное функционирование устройств, даже при всем их несовершенстве.
Гилеас вложил боевой нож в ножны и деактивировал крепления, удерживающие шлем. Зажимы открылись, послышалось шипение уходящего воздуха. Когда он снял шлем, спутанная масса темных волос упала на плечи, обрамляя его красивое загорелое лицо, лишенное покрывающих остальное тело татуировок. Как и все Серебряные Черепа, Гилеас гордился своими почетными знаками. Он еще не заработал права нанести их на лицо. Упорно ходил слух, что вскоре он его заслужит. Гилеас был весьма перспективен и, по общему мнению, ему было не миновать повышения до капитана. Реакция других членов ордена на этот слух, зародившийся в его собственном взводе, была противоречивой. Сам Гилеас неоднократно объявлял разговоры об этом пустой болтовней.
Он обвел прогалину внимательным взглядом своих темных глаз, повесил шлем на пояс и вытащил из прикрепленных к бронированному бедру ножен цепной меч. Среди переломанных стволов и веток лежала перекрученная, разбитая груда обломков, некогда бывшая космическим кораблем. И хотя оно было почти полностью уничтожено, уж точно не выглядело деталью ландшафта. Это был первый встреченный здесь явно инородный объект.
Рюбен, заместитель Гилеаса, встал рядом с ним и тоже снял шлем. В отличие от своего длинноволосого командира, он носил солдатскую короткую стрижку. Космодесантник осмотрел разбитый корабль, перебирая в уме данные. Судно было не похоже ни на что виденное им ранее. Безжалостное время давно стерло все опознавательные знаки с его поверхности, и было почти невозможно вычленить какие-то четкие детали. Какую бы форму оно ранее не имело, удар о поверхность начисто ее уничтожил.