Генрих V поднял забрало и окинул взглядом бесчисленные трупы подло умерщвленных пленников. Эти отважные рыцари заслуживали лучшей участи. Генрих приказал их убить из крайней необходимости, однако он понимал, что теперь история запомнит его как человека жестокого и бесчестного.
Победно завершив сражение, Генрих поднял свое знамя, английская армия разразилась торжествующими криками. Король спешился, преклонил колени и обратился к Господу с благодарственной молитвой. Затем он послал за Монжуа, французским герольдом, взявшим на себя обязанность беспристрастно следить за ходом битвы. Рыцарь в белом прижал бронированный кулак к закованной в сталь груди и спросил:
— Сир, вы звали меня?
— Герольд, как вы назовете исход этой битвы?
— Une victoire anglaise — победа англичан.
Гнусное деяние ланкастерца возмутило герольда до глубины души, однако лицо его сохраняло ледяную бесстрастность. Герольд не судья, он фиксирует события, не давая им никакой оценки. Пусть этого гнусного типа судят равные ему по положению. Или история. Или Бог.
— Скажите мне, герольд, как называется вон тот замок?
— Азенкур, сир.
— Тогда сообщите всем, что стойкие и отважные англичане выиграли битву при Азенкуре.
Над усеянном трупами полем сгущались вечерние сумерки. Здесь полегли лучшие из французских аристократов, 1500 рыцарей, в том числе и такие видные, как герцоги Брабантский и Алансонский, граф Неверский, Жак де Шатильон, сеньор Гишар и коннетабль Шарль д’Альбре. Помощники герольда насчитали до 10000 убитых французских пехотинцев[58]. Но были и французы, сумевшие обернуть битву при Азенкуре к своей выгоде — мародеры, следовавшие за армией с целью наживы. В пылу битвы они умудрились даже утащить корону Генриха V.
Англичане потеряли герцога Йоркского, графа Оксфордского и несколько сотен бойцов попроще. Распаленная победой армия вкушала заслуженный отдых.
На следующее утро Генрих V Английский в последний раз окинул взглядом поле, на котором он победил, хотя и находился на волосок от поражения. Его глазам открылось скорбное зрелище — везде валялись неприбранные трупы блестящих французских аристократов, людей, отдавших жизнь за своего сюзерена, le roi de France Карла VI, умственно отсталого урода, который прятал свое слабоумие за стенами отдаленного замка. Мародеры успели уже поживиться доспехами павших рыцарей, обрекая их на бесчестие наготы. Эти люди дорого заплатили за свою спесь и тщеславие.
Король Генрих сел на коня и направился — теперь уже безо всяких помех — в сторону Кале.
Ну а если бы...
Ну а если бы — ночь перед битвой была ясной? Французские рыцари с разгона втоптали бы лучников Генриха V в грязь, в результате чего Столетняя война закончилась бы на полстолетия раньше.
А теперь о фактах
В битве при Азенкуре пешие солдаты Генриха V, отребье тогдашнего общества, уничтожили цвет средневекового рыцарства. Французы забыли урок, преподанный им в 1346 году при Креси, старомодные представления о чести и отваге — вкупе с огневым (если это слово применимо к луку) превосходством противника — снова привели их к катастрофе.
Массовое избиение безоружных пленников потрясло все рыцарское общество и отметило Генриха V, потомка славного рода Плантагенетов, несмываемым позорным пятном[59]. Именно эта намеренная подлость, а не поражение на поле боя на много веков вселило во французов прочную ненависть ко всему английскому. Волна французского реваншизма, поднятая этой ненавистью, не улеглась окончательно и по наши дни[60].
1429 год, Орлеан. Пылкий энтузиазм Жанны д’Арк превозмог охватившую французов обреченность, заставил их поверить в победу — это был переломный момент. Смерть Жанны на костре возвеличила ее до положения мученицы за правое дело, дух Орлеанской Девы сплотил Францию воедино. Столетняя война пришла к своему кровавому завершению 17 июля 1453 года, при Кастильоне, когда последний английский полководец, престарелый граф Толбот, повел свою кавалерию в лобовую атаку на пушки — оружие, которому предстояло вскоре полностью изменить облик войны.
Эра феодализма закончилась, наступала эра пороха.
Решающим фактором в битве при Азенкуре явилась погода, поле, размокшее от дождя, а также роковое презрение аристократов к социально низкому противнику.
58
59
60
Даже в наше время в разговорном французском языке все мерзкое обозначается словом «английское».